— Иди ко мне, моя сладкая, — Марк отодвинул тарелку с омлетом и
посадил меня на стол. — Хочу тебя, сил нет.
— Опять? — засмеялась я. — На работу опоздаешь.
— Начальство не опаздывает, а задерживается, — он распахнул мой
шёлковый халат, припал губами к шее и потянул трусики вниз.
Марку было сорок, но сексом он занимался, как пылкий
восемнадцатилетний юноша. Мой бедный муж, неспособный подарить мне
оргазм. Удовольствие — да, радость, возбуждение, трепет — да,
удовлетворение — нет. Ни разу за всю нашу семейную жизнь, которая
длилась уже пять лет.
Взамен я не могла подарить ему наследника, о котором он давно и
страстно мечтал. Врачи только руками разводили: такое бывает.
Супруги здоровы, относительно молоды, анализы прекрасные, а дети не
получаются. Даже ЭКО не помогло, хотя мы дважды пробовали.
Так что мы с Марком были квиты: мы оба не давали друг другу
нечто важное, зато у него был самый потрясающий секс в жизни (по
его признанию), а у меня — теплящаяся надежда на чудо, куча денег и
семейный статус.
Выгодная сделка. По крайней мере, Марк не жаловался. Наоборот,
считал себя счастливым человеком — из-за того, что урвал чертовски
сексуальную жену.
Вот уж не думала, что когда-нибудь выйду замуж. Что найдётся
извращенец, который захочет взять в жёны такого урода, как я. Мне с
детства говорили, что я урод. А кто из жалости молчал, у того на
лице всё было написано. Я сильно отличалась от других девочек.
Месячные у меня начались только в восемнадцать лет, а грудь так и
не выросла. Немного налилась, но до первого размера не дотянула.
По-мальчишески узкие бёдра и кривые ноги «удачно» дополняли
нескладную, неженственную фигуру. Красивое личико могло бы спасти
ситуацию, но нет, с лицом тоже не повезло. Вылитая обезьянка.
Слишком толстогубая и широконосая.
Правда, было у меня одно достоинство.
Но всего лишь одно, и сомнительное.
То ли достоинство, то ли проклятие.
— Тебе хорошо, Ульяна? — прерывисто спросил Марк, яростно
вбиваясь в моё тело. — Тебе хорошо?
Он всегда заботился о моём удовольствии, хотя и знал, что до
пика я не дохожу. Я ничего от него не скрывала.
— Хорошо, — ответила я, обвивая ногами его талию и выгибаясь
навстречу глубоким толчкам. Приятно, как же приятно… — Я тебя
люблю…
Свои проблемы с оргазмом я связывала с поздним развитием и
неспособностью зачать ребёнка. Мне казалось, это явления одного
порядка. Был во мне какой-то дефект. С самого начала.
— А-а-а… — Марк содрогнулся и крепко меня сжал.
Через несколько секунд отпустил, ласково поцеловал и помог
слезть со стола. Рухнул на стул и придвинул остывший омлет:
— Я такой голодный! Слона бы съел! — Он принялся жадно есть,
проворно орудуя ножом и вилкой. Серебро противно скрежетало по
фарфоровой тарелке. Я непроизвольно морщилась от резкого звука. —
На вечер ничего не планируй, нас пригласили в гости.
— Кто? — удивилась я.
В Мухоборе, богом забытом карельском городишке, где мы
поселились две недели назад, у Марка знакомых не было. Он родился и
всю жизнь провёл в Петербурге. Это я, мухоборская девчонка, сбежала
в Питер после выпускного бала в поисках лучшей доли. А вернулась на
родину спустя десять лет — с мужем-миллионером, серебряными
столовыми приборами и смутным ощущением, что я упускаю в своей
сытой и предсказуемой жизни нечто важное.
— Костя Трефолев, наш сосед. Он вчера подошёл ко мне на
заправке, представился и пригласил на вечеринку.
Мы купили дом в пафосном коттеджном посёлке, где жили самые
богатые люди Мухобора: владельцы магазинов, турбазы и ресторана,
начальники полиции и железнодорожного вокзала. Парочка коттеджей
принадлежала «дачникам» — приезжим из Москвы, польстившимся на
красоты северной глуши. Вот и весь местный бомонд.
