Миллионер с брутальной внешностью, ходячий секс и позорный
рогоносец — это всё он, Кирилл Ярцев. Я влюбилась в него не с
первого взгляда, а с первого поцелуя.
Целовался он как бог.
Приблизительно в сто раз лучше моего мужа.
Ярцев приезжал на стрижку раз в три недели. Всегда в одно и то
же время, в восемь часов вечера. Никогда не опаздывал. Снимал
пиджак, вешал на плечики и садился в кресло. Его телохранитель
занимал пост наблюдения на крыльце парикмахерской. Водитель курил,
стоя у лимузина и задумчиво разглядывая центральную площадь
Мухобора.
Ничего интересного там не было: ж/д станция, отделение полиции,
минимаркет, кафе «Муха-бар» и салон красоты «Натали». «Натали» — в
честь моей свекрови Натальи Петровны, которая владела и салоном, и
магазином, и кое-чем ещё в посёлке. Мне повезло выйти замуж за
единственного сына успешной бизнесвумен. Она и пристроила меня в
парикмахерскую. А год назад «Натали» начал посещать господин Ярцев,
спасибо ему огромное, чёрт бы его побрал.
Стригся Ярцев только у меня, другие мастера его не интересовали.
Перед уходом он клал на столик десять тысяч, хотя я сразу
предупредила, что цена мужской модельной стрижки — восемьсот
рублей. Эти безумные чаевые составляли половину моей зарплаты.
— Как обычно, Кирилл Олегович? — спросила я, пряча за вымученной
улыбкой нервозность. — Или сегодня попробуем что-нибудь
новенькое?
Ярцев молча покачал головой, словно ему лень было разговаривать
после длинного трудового дня. Первые разы он внимательно следил за
моей работой, глядя в зеркало пронзительными голубыми глазами, а
потом, видимо, поверил, что стричь я умею и не отчекрыжу ему ухо в
порыве усердия. Он перестал меня контролировать и расслабленно
закрывал глаза, когда я приступала к мытью головы.
У него был череп идеальной формы, густые тёмные волосы и
правильные черты лица. Всегда чисто выбрит, в ноздрях никаких
лишних волосков, и даже морщин меньше, чем положено в его возрасте.
Ему было тридцать восемь, но выглядел он ненамного старше моего
двадцатипятилетнего мужа. Лишь атрибуты роскоши — дорогой
автомобиль, элегантный костюм, золотые швейцарские часы — говорили
о том, что его и моего мужа разделяла социальная пропасть. Кирилл
Олегович — хозяин жизни, купающийся в богатстве, а мой Димка —
лошадиный доктор, купающийся в навозе.
Поразительно, но Зоя Ярцева предпочитала спать с моим мужем, а
не со своим. Неказистый мухоборский ветеринар возбуждал её больше,
чем питерский миллионер, с которым она прожила двадцать счастливых
(как утверждали таблоиды) лет.
От этой мысли, царапавшей сердце острыми когтями, у меня
вырвался тихий стон. О том, что Димка закрутил роман со своей
начальницей Зоей Эдуардовной, я узнала позавчера, но до сих пор не
смирилась с шокирующей новостью. Димка и Зоя Эдуардовна? Мне
казалось, что я сплю и вижу дурной сон. Хотелось проснуться,
прижаться к мужу и поведать о ночном кошмаре. И чтобы Димка сказал:
«Глупая, я никогда тебе не изменю, я люблю тебя больше всех».
Когда-то он такое говорил, но это было давно, ещё до свадьбы.
Лёжа головой в мойке, Кирилл Олегович открыл глаза и взглянул на
меня снизу вверх:
— Маша, с тобой всё в порядке?
Ну конечно, всё в порядке! Если не считать того, что пресыщенная
светская львица и спасительница старых больных лошадок соблазнила
моего мужа, — ветеринара из «Ярцевских конюшен». Уверена, это было
нетрудно. Димка меня любил, но пять лет в браке — это пять лет в
браке. Я читала, что каждой паре отмерена тысяча сексов, а после
этого страсть затухает. Если это правда, то мы свою тысячу сексов
давно прое… потратили. Мы были первыми друг у друга. И
единственными, как я считала до позавчерашнего дня, когда по
дурости залезла в Димкин телефон. А та-а-ам… Фотографии, переписка,
голосовые сообщения! Даже видео попалось. Дима снимал, как по
манежу бегает Глюкоза, оправившаяся от недавней болезни. Но
проблема была не в кобыле, а в словах мужа: «Она так соскучилась по
своей наезднице! Почти так же сильно, как и я!». То есть ветеринар
сильнее соскучился по наезднице, чем кобыла. Как трогательно!
