…Грязь и вонь… Вонь и грязь – это
первое, что приходит на ум, когда Слепой спрашивает о моих
ощущениях, о впечатлениях от прошедшего дня. Это – наша с ним
традиция. Бывают дни, когда я до жути жду вечера, чтобы на пару
минут заглянуть к нему в комнату, чтобы, увидеть его, чтобы
услышать этот вопрос. Но отвечаю совсем другое:
- Женя, сегодня был замечательный
день. Я видела солнце!
- Рыжик, это невозможно…- он
улыбается. – Столько лет – ни разу! А тут – солнце!
- Правда, Женечка! – хоть он и не
видит, я все равно утвердительно трясу головой. – Во время операции
в окно проник огромный золотой луч солнца! Он от скальпеля
отразился. Правда, когда я выглянула в окошко, минут через сорок,
небо снова было затянуто облаками. Но я не успела только потому,
что этот… мудак, Пашка, мало кетамина вколол – Петрович не заснул,
а задремал только. Пришлось добавлять, чтобы раньше времени не
очухался. А как добавила, копаться стала – спешить-то не нужно! Но,
знаешь, кетамин, сука, к концу подходит… Что делать будем?
- Зойка, не ругайся – тебе не идет.
Придумаем. Что-нибудь обязательно придумаем.
- Не идет, говоришь? Ох, ты знаешь,
мне вообще ничего из нынешней жизни не идет. Помнишь, как в ванне с
горячей водой полежать можно было? Пены налить с запахом цветочков
разных, соли морской! А сейчас… До сих пор привыкнуть не могу к
тому, что грязная такая! Страшилищем себя чувствую!
Сейчас с мытьем - проблема, как,
собственно, и с водой в целом…
- Нет, Рыжая, тебе-то грех
жаловаться – я еще помню, какая ты! Ты – красавица! Тебя ничто не
испортит – ни грязь, ни запахи, ни пороки нашего времени…
...Женька потерял зрение из-за
черепно-мозговой травмы, которую заработал во время очередной атаки
сумасшедших, живущих в развалинах бывшего хлебозавода. До сих пор
корю себя, что не смогла ему помочь. Да и как тут поможешь? Я же
все-таки не нейрохирург! Хотя, на самом деле, я уже и сама не знаю,
кто я. Я и хирургом-то не стала по-настоящему. Успела только один
курс на специалитете отучиться, когда все случилось. Просто некому
было помогать пострадавшим...
Иногда с грустной улыбкой вспоминаю
своего преподавателя, кандидата медицинских наук, выдающегося
хирурга Будигай Александра Ивановича. Он всегда хвастал, что к
своему, не такому уж и серьезному возрасту – 55 годам, успел
сделать огромное количество операций – что-то там к нескольким
десяткам тысяч! Нам, студентам, казались эти цифры заоблачными. В
этой жизни, я поначалу считала операции, сделанные мной. Да потом
бросила. Порой, как хирурги в годы далекой Великой Отечественной,
падала от усталости прямо у операционного стола! Какие уж тут
подсчеты! Уверена, что еще в первые пять лет после катастрофы, по
количеству операций значительно опередила своего бывшего
преподавателя.
Не все, живущие в группе под
руководством Евгения Чуйкова, Слепого, могли похвастаться наличием
собственной комнаты. У меня же она была. Собственные апартаменты –
это знак великого уважения ко мне. Пожалуй, не было ни одного
человека в нашей группе, которому я прямо или косвенно – через
кого-то из близких, не оказала бы помощь. Я была специалистом
широкого профиля – хирург, терапевт, инфекционист, психолог или
даже иногда психиатр.
Людям было трудно. Миллионы погибли
в результате катастрофы. Да, что там, миллионы! Миллиарды! Но и
сейчас легче не стало. Теперь нас потихоньку убивает радиация,
инфекции, отсутствие нормальной пищи в достаточном количестве, а
больше - воды, ну и мы сами.
Когда все началось, еще существовало
телевидение, выпускались газеты, существовал интернет, в конце
концов. Нам сообщалось, что Краснодарская АЭС, которой руководил
мой отец, находившаяся в небольшом городке Энергетиков на берегу
реки Лаба, в пятидесяти километрах от города-миллионника
Краснодара, в результате неудачного эксперимента, просто взлетела
на воздух. Заражение всей южной территории страны было настолько
сильным, что в стране началась паника. Чернобыльская катастрофа
была так, мелочью, по сравнению с тем, что случилось сейчас. Людей
оттуда, с юга, тела которых фонили, как графитовые стержни, не
впускали на территорию, которая по первоначальным подсчетам ученых,
была заражена меньше. Но они находили лазейки. В считанные дни была
построена полноценная стена-граница, которая поделила нашу страну
на тех, у кого еще был шанс жить и тех, кому осталось совсем
немного.
