– Как же достал меня Михалыч, –
вздыхает Рома Лихов, застегивая спортивную сумку. Парни в ответ
кивают, и, пожалуй, это одно из немногих вещей, в которой мы пришли
к единому согласию.
– Конченный придурок, – хмыкает Олег
Рудков, поднимаясь с лавки. – Навалять бы ему.
– Не говори, – киваю я. – Хотя
как-то стремно, все-таки взрослый мужик.
– Он думает, что бессмертный, –
цедит Ромыч, выходя первым из раздевалки. Я двигаюсь следом, за
нами и остальные подключаются. Вываливаемся толпой в коридор
факультета физкультуры, а уже через несколько минут оказываемся в
главном корпусе. Но выходим не сразу, останавливаемся с правой
стороны турникета, по традиции берем в автомате кофе в банках, и
обсуждаем всякое, что придет в голову.
В это время тут тихо, как в танке,
да и поздно уже, студенты все по домам разбежались, только наша
баскетбольная секция до последнего сидит. На улице моросит
противный осенний дождь, небо затянуло туманом, ничего не видно,
даже в огромные панорамные окна, хотя нет, вру, женский силуэт
четко прослеживается.
– Кто это? – показываю на девчонку
за окном. Стоит себе, кутается в серый кардиган, квадратные очки
поправляет на переносице.
– Где? – лезет к окну Олег, пытаясь
рассмотреть за грязным стеклом незнакомку.
– Эй, – бью его по плечу, привлекая
к себе внимание. Лихов выравнивается по струнке, и шепотом говорит
“чего”, в ответ я показываю на Михалыча.
Новый тренер двигается уверенной,
спокойной походкой к выходу, только не основному, а тому, который
ведет из гардеробной. Кладет ключи в рюкзак и с видом человека,
сделавшего все, что было в его силах, кивнув охраннику, дергает
ручку пластиковой двери, ведущей на улицу. При виде него у меня
сводит до противного зубы. Бесит.
С Самойловым у нас не сложилось в
первый же день: его привел новый ректор, который решил послать все
сложившиеся устои к черту. И начал почему-то не с системы
образования, а с баскетбольной секции. Мы с парнями не стремимся к
особым завоеваниями, да и зачем? В профессиональную лигу не
попасть, звездами не стать, чего стараться? Игра здесь – скорее
хобби, возможности не сдавать нормативы по физре, нежели желание
пробиться куда-то выше. Собственно, даже напрягаться не охота.
Однако у Самойлова на наш счет
оказались другие взгляды, по крайней мере, он именно так заявил: у
вас проблемы, ребятки с дисциплиной, питанием, общением,
образованием и даже к внешнему виду, придурок, прикопался. За
опоздания к тренировкам не допускает, за пропуски отчисляет. Одного
уже выгнал, и что больше всего бесит, никто ему слова не сказал.
Ясное дело, наши невзлюбили Владимирова Михайловича, и это еще тихо
сказано.
– Кажись, эта очкастая к нему
пришла, – выдает Ромка, вырывая меня из размышлений. Мы
приглядываемся и в самом деле, девчонка робко улыбнулась ему, потом
Самойлов забрал у нее какой-то пакет и подтолкнул в сторону
ворот.
– Неужели его подружка? И такие в
его вкусе? Да ей же не больше восемнадцати, – стебется Олег.
– Проверим, – меня подстегивает
азарт, и я выскакиваю на улицу первым. Иду за ними, но не догоняю,
а потом вообще телефон к уху прикладываю, типа с кем-то говорю.
Очкастая та молчит, Самойлов тоже немногословен, и я уже думаю,
шпионаж мой закончится ничем, как вдруг она останавливается и
громко восклицает:
– Пап! Я же ключи забыла у Тани…
Блин!
– Голову не забыла, а ключи
оставила, Ксюш? – как-то уж больно резко говорит он ей. Дальше их
разговор я не слышу, зато успеваю отметить внешность этой Ксении.
Невысокая, наверное, мне по грудь будет, не полная, но и не сильно
худая, такая – средняя, с неплохими округлостями. Волосы длинные,
цвета темного шоколада, они у нее собраны сзади в какой-то нелепый
хвост и из-за мороси пряди слегка кучерявятся.
