Эту историю я хотел рассказать ещё очень давно, но только сейчас у меня появилось хотя бы немного свободного времени, чтобы придать огласке то, что раньше казалось мне чем-то неестественным, странным, загадочным и порой даже пугающим. По многим причинам, которые ты, читатель этого блокнота, скорее всего сам вскоре поймешь, я посчитал нужным написать все, что происходило со мной за это нелёгкое время.
1990 год, 3 декабря
За окном тихо падали снежинки, ложась на землю и позволяя каждую секунду думать мне о том, как медленно может идти время, когда тебе всего шесть лет и мама всегда рядом. По телевизору, как обычно, шло «Поле чудес», где усатый дяденька в очередной раз что-то спрашивал у новой тети, которая улыбчиво смотрела на него и светилась от счастья. Каждый раз, видя эту передачу, я уверенно повторял себе, что, когда стану старше, обязательно схожу туда и выиграю для мамы что-нибудь полезное. Например, новый утюг. Старый давно пора выкинуть на помойку, но мама не может купить что-то дороже, чем еда, уже с того времени, как на улице только начинали опадать листья. Когда я спрашивал у мамы, почему она не может купить новый утюг, чтобы мои любимые серые штаны со шнурками больше не выглядели такими мятыми, она отвечала, что в нашей семье наступил «кризис». Тогда я еще не знал точного значения этого слова, но твердо понимал, что это что-то вредное, противное и так мешающее нам с мамой видеться чаще, ведь она так много ходит на работу, чтобы мы могли выбраться из этого «кризиса». А еще «кризис» мешает погладить мне любимые штаны.
Он наступил практически сразу, как ушел мой любимый отец. Папа был очень добрым и хорошим, всегда сажал меня к себе на руки, когда мы всей семьей смотрели телевизор, и отдавал половину мороженого, даже если я уже ел сладкое в этот день. Мой папа ушел не на работу и даже не на войну, как это иногда случается в тех страшных фильмах, которые мама старается выключать, чтобы я, как она говорит, «не травмировал свою детскую голову». Но как ее можно травмировать, смотря телевизор? Я ведь не буду бить себя чем-то после просмотра военного кино или бояться дядек в зеленой одежде. Мне просто интересно, как устроен этот мир, что означают новые слова, которые я часто слышу от взрослых или где, например, живет Бог? Но мама все равно настаивает на своем и каждый день поспешно и с волнением выключает все, что не разрешается смотреть детям. Именно по той же причине, когда мама уехала на «похороны» (еще одно страшное и не до конца понятное для меня слово) моего папы, я остался с бабушкой дома. Так вот. В один совершенно обычный, скучный осенний день, который, как и все такие дни, не предвещает никаких событий, мой папа ушел к Богу на небеса. По крайней мере так сказали мои мама и бабушка. Я им доверяю, но вот папу с этого дня я больше не видел: ни в нашей квартире, ни даже во дворе. Наверное и правда отдыхает у Бога. Когда-нибудь мы увидимся с ним на небе и снова сможем смотреть телевизор вместе, поедая слегка растаявшее мороженое и радуясь так же, как эта тетя в телевизоре, а пока я сижу и думаю о том, как выиграть для мамы утюг, чтобы она больше не грустила из-за «кризиса».
Дяденька в десятый раз прокрутил этот странный барабан, и, в очередной раз почувствовав манящий сладкий запах, я не смог больше удерживаться от огромного желания сбегать к маме и бабуле на кухню и взять хотя бы один пирожок, который смиренно отдыхал в духовке.
