Первая любовь меняет жизнь,
порой выворачивая ее наизнанку. О ней не забыть. От нее не скрыться
даже за годами…
Настоящее
Ольга
В этот хмурый пятничный вечер так
хочется поскорее оказаться у мамы.
Нехорошее предчувствие одолевало с
самого утра, пришлось отпроситься у шефа пораньше и метнуться на
другой конец города. Сотовый родительницы не отвечает — наверное,
опять забыла подзарядить, а то и вовсе оставила где-нибудь. В
последние дни мама стала совершенно рассеянной, но вовсе не в силу
возраста.
Потратившись на такси, почти бегом
преодолеваю три лестничных пролета до нужной квартиры. Нажимаю на
звонок и одновременно пытаюсь отдышаться.
— Кто там? — из-за двери доносится
такой родной голос.
Слава богу, с нею все хорошо.
— Я, мам! — выкрикиваю и облегченно
вздыхаю. — С тобой все в порядке? Сотовый не отвечал, вот и…
Слышится щелчок замка, дверь широко
распахивается.
Оборвав фразу на полуслове, я как
вкопанная застываю на пороге. Первое, что бросается в глаза, так
это огромный фингал у мамы под глазом.
— Упала, — она беспомощно разводит
руками. — Представляешь? Вот ведь угораздило.
— Неправда, — едва не плача, возражаю
я. — Он снова взялся за старое? Требовал деньги?
Мама кивает и испуганно оглядывается
в сторону кухни. Оттуда доносятся мужские матюки и грохот
кастрюль.
— Сколько можно прощать, мама, почему
ты не напишешь на него заявление? — обреченно спрашиваю я.
Привалившись к косяку, измученно прикрываю глаза. — Он же не
остановится, мы обе это понимаем. Уходи от него, беги, пока не
поздно. Перебирайся ко мне и забудь о нем, как о кошмарном сне.
— Не могу, что люди подумают, —
шепчет мама и качает головой. — Он столько для нас сделал, так
заботился. И теперь, когда ему нужна помощь, я не могу сбежать. Это
болезнь, понимаешь? Все так говорят… Может, он еще одумается и все
будет как прежде?
Она смотрит на меня с надеждой, все
никак не хочет снять розовые очки.
— Ничего не будет как прежде, —
предупреждаю я и, поддавшись порыву, крепко обнимаю мать. — Он
потерял все: работу, друзей, даже человеческий облик. Все, что он
хочет, это играть.
Когда-то мой отчим слыл самым
завидным мужчиной в этом районе, а то и во всем городе. Семен
Игнатов был правой рукой владельца крупной фирмы по продаже машин,
носил дорогие костюмы и модную стрижку. Он не пил, не курил и,
казалось, вообще не имел вредных привычек. Разве что мог просто
так, по прихоти, купить жене сережки с бриллиантами или вывезти всю
семью на выходные за границу. Мама блистала на званых ужинах: в
шикарных платьях, шубках и драгоценностях.
Все изменилось, когда отчим увлекся
азартными играми. Сначала это были казино. После ― игровые аппараты
на улицах и клубы, в которых пахло дешевым табаком и спиртным.
Семен все еще не пил, но при виде «одноруких бандитов» точно сходил
с ума.
Сначала его уволили с работы. Друзья
перестали давать деньги взаймы, а после и вовсе исчезли. Семен
пробовал устроиться на другую должность, но держался на новых
местах до первого игрового запоя. Только мама терпела: водила его к
психологам, утешала, верила. Ее драгоценности перекочевали в
ломбард. Туда же пошла бытовая техника и шубки. За какой-то год из
обеспеченного бизнесмена Семен Игнатов превратился в зомби с
красными от недосыпа глазами и трясущимися руками.
С кухни доносится радостный вопль.
Кажется, сейчас отчим занят тем, что делает ставки в казино
виртуальном. И радуется выигрышу, за которым непременно последует
полное фиаско.
— На что играет? — спрашиваю я.
— Он отобрал у меня сотовый… —
познается мама, трогая опухший глаз. — Я не хотела отдавать, вот и
получила.
— Нет, это уже слишком! — негодую я.
Скидываю уличную обувь и решительным шагом направляюсь в кухню. —
Если ты не вызовешь полицию, это сделаю я.
