В напрасных поисках за ней
Я исследил земные тропы
От Гималайских ступеней
До древних пристаней Европы.
Она забытый сон веков,
В ней несвершенные надежды.
Я шорох знал ее шагов
И шелест чувствовал одежды.
Тревожа древний сон могил,
Я поднимал киркою плиты…
Ее искал, ее любил В чертах
Микенской Афродиты.
Пред нею падал я во прах,
Целуя пламенные ризы
Царевны Солнца — Таиах
И покрывало Монны Лизы.
Максимилиан Волошин.
«Она»
- Ну что, погадаем? – хитро
подмигнула Вика.
- А стоит? – Лена устало зевнула,
мечтая о горячей ванне, стакане холодного апельсинового сока, а
затем – о мягкой постельке и теплом пледе. – Что я нового о себе
узнаю? Очередной богатенький жених на горизонте появится?
- Нельзя быть такой пессимисткой, -
назидательно сообщила Вика и поморщилась, раскладывая на столе
колоду карт. – Что ж у них телик так орет-то?
Привычная к громким звукам,
доносившимся из детской, Лена равнодушно пожала плечами:
- Они только сегодня утром от
бабушки с дедом вернулись. А там, сама знаешь, им позволяют почти
все. Сегодня перебесятся, завтра успокоятся. Должны, по крайней
мере. И что там у тебя за расклад?
На старом кухонном столе из дерева,
накрытом потертой цветастой клеенкой, потрескавшейся от времени по
углам, веером раскинулись обычные игральные карты, какие в любом
ларьке купить можно. Вика утверждала, что прекрасно умеет по ним
читать, мол, кровь бабки-ведьмы сказывается. Для Лены все это было
китайской грамотой.
- «Дорога дальняя,
казенный дом[1]», - дурачась, пропела Вика. – Да не трусь ты.
Поездка, причем с детьми, мужик какой-то, вроде немолодой, но и
нестарый. Ну и деньги, деньги вокруг.
- Угу, полно
денег, и я среди них, - насмешливо согласилась Лена. – Цены тебе,
дорогая гадалка, нет. Мужик-то какой? Темный? Светлый? Или, не дай
бог, рыжий?
- Брюнет. Про цвет
глаз не спрашивай.
- Ну, хоть на том
спасибо. Буду у всех встречных брюнетов размер состояния
узнавать.
- Фома ты
неверующая, Ленка, - надулась Вика. – Мое прошлое гадание сбылось,
вообще-то.
- Это когда я
вместо Ниццы попала на болото?
- Я тебе Ниццу и
не обещала. Сказала – водоем.
- Ага, болото –
идеальный водоем. То-то я в нем несколько часов плавала, вылезти
никак не могла.
Из детской
послышались негодующие крики. Лена нехотя встала со стула и
решительно направилась разбираться с двойняшками. «Не смей их
наказывать! Они еще маленькие!», - раз за разом твердила мама Лены,
потакая во всем мелким наглым бандитам. Шесть лет – не особо и
маленькие, мозги в голове уже есть, считала Лена, упорно оставляя
провинившихся детей без сладкого или аттракционов.
Бой подушками был
в самом разгаре. Остались забытыми Том и Джерри, снова и снова
гонявшиеся друг за другом на экране телевизора, вся энергия
выплескивалась в несчастные постельные принадлежности. На полу
валялись десятки крупных и мелких перьев.
- Лишу конфет на
два дня, - безжалостно сообщила Лена, приглушая надоевший
мультфильм.
Подушки разом
зависли в воздухе, а затем хлопнулись вниз, на перья.
- Ну, мама, -
заканючили хором неугомонные брат с сестрой.
- Подметите,
уберите за собой. Через час я проверю, - Лена вышла из комнаты,
заглянула в кухню – Вика сбежала, оставив на столе карты.
Пиковый король
смотрел на Лену задумчиво и строго, как будто говорил: «А стоит ли
вообще верить этим гаданиям?»
- Не стоит, -
согласно вздохнула она, собирая карты в колоду. – Богатый жених,
угу. Аж три раза.
В свои двадцать
семь в сказки Лена не верила: жизнь научила ко всему относиться
скептически. Сказанное подругой забылось уже через полчаса, когда
Лена, налив стакан такого желанного апельсинового сока и закрывшись
в кухне, стала решать, где же взять деньги на подготовку к школе.
Собрать обоих детей в первый класс – квест еще тот. Что называется:
«Как потратить поменьше, а купить побольше». Через два месяца
двойняшкам исполнялось семь лет. Через три – первое сентября. Надо
и день рождения, пусть не особо дорогой, устроить, и для школы
деньги найти.
