Ноябрьский вечер стекал по панорамным окнам каплями дождя, превращая огни Москвы в тусклое марево. Я сидел в кабинете, который стоил дороже, чем квартиры большинства людей в этом городе, и смотрел на женщину, для которой человеческая жизнь была всего лишь строчкой в бухгалтерской книге.
Инесса Белогорцева.
Шестьдесят три года, из которых сорок она провела, превращая себя в оружие. Седые волосы, уложенные в безупречную прическу. Костюм от известного и дорогого бренда, сидевший на ней как доспехи.
Лицо, на котором ботокс и филлеры создали маску вечного недовольства. И глаза. Серые, как февральский лед. Мертвые.
Я таких видел. Много. Те, кто слишком долго играет в Бога, в конце концов забывают, что когда-то были людьми.
– Коньяк? – она пододвинула хрустальный графин, не дожидаясь ответа.
– Нет, – я не пью на встречах. Никогда. Алкоголь размывает границы, а мне нужны четкие линии. Всегда.
Она пожала плечами и налила себе. Янтарная жидкость плеснула в бокал – дорого, старомодно, бесполезно. За деньги не купишь вкус. Только его иллюзию.
– Вы пришли по рекомендации одного уважаемого человека, – она произнесла его имя так, словно пробовала его на вкус. – Он сказал, что вы лучший в том, что… делаете.
– Он преувеличивает, – откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди. – Я просто профессионал.
– Скромность? – в ее голосе прозвучала насмешка. – Неожиданно.
– Реализм. В моем деле скромники долго не живут. Как и хвастуны.
Женщина изучала меня несколько секунд. Оценивала. Прикидывала, можно ли мне доверять. Я привык к таким взглядам. Пусть смотрит. Она все равно ничего не увидит, кроме того, что я позволю.
Марат Константинович Коршунов. Тридцать семь лет. Юридическое образование, которое я получил, чтобы знать, как обходить законы. Пятнадцать лет опыта в том, что называют «деликатными поручениями».
Я не киллер. Не бандит. Я решаю проблемы. Те проблемы, о которых богатые предпочитают не говорить вслух.
Компрометирующие материалы? Пожалуйста. Финансовое давление? Без вопросов. Психологическое воздействие? Моя специализация. Я разрушаю жизни так чисто, что жертвы даже не понимают, кто именно их уничтожил.
И я никогда не испытывал угрызений совести. Потому что люди, которые попадают в мои руки, обычно сами знают правила игры. Они играли. Они проиграли. Таков бизнес.
– Перейдем к делу, – Инесса поставила бокал и достала из ящика стола папку. Тонкую, светло-бежевую. Внутри – чья-то судьба, аккуратно разложенная по файлам. – У меня проблема.
– Проблемы есть у всех. Вопрос в цене решения.
– Миллион. В любой валюте.
Я и глазом не моргнул. Не изменился в лице. Но что-то внутри меня напряглось, как струна. Миллион. Даже для Белогорцевых это серьезные деньги. Значит, проблема не из легких.
– Продолжайте.
Она открыла папку и выложила передо мной фотографию.
Девушка. Двадцать с чем-то. Светлые волосы, собранные в небрежный хвост. Никакого макияжа. Серо-зеленые глаза смотрели прямо в камеру – усталые, но живые. Родинка над верхней губой. Простая куртка. Джинсы. Обычная, ничем не примечательная девчонка, которых тысячи в этом городе.
На руках у нее – ребенок. Малыш, одетый в синюю курточку. Светлые волосы торчат из-под вязаной шапки. Огромные голубые глаза.
– Злата Ручьева, – голос Инессы был ровным, бесцветным. – Двадцать шесть лет. Работает флористом в цветочном салоне. Живет в съемной квартире на юго-западе. Одна. Родителей нет. Есть младшая сестра, студентка, живет в общежитии. Никаких связей, никаких амбиций, никаких… – она поморщилась, – перспектив.
Я молчал, изучая фото. Что-то в этой девушке цепляло взгляд. Не красота – хотя она была красива. Что-то другое. Какая-то… чистота, что ли. Будто она еще не знала, насколько дерьмовым может быть мир.
