В наэлектризованной тишине
операционной - протяжный сигнал кардиомонитора.
Операционная медсестра
сверилась с часами.
- Тридцать минут.
Полчаса от начала
реанимационных мероприятий. Хирург распрямилась, отнимая руки в
окровавленных перчатках.
- Всё, прекращаем.
Полная остановка сердца. Фиксируйте время смерти.
Молоденькая
сестра-анестезист всё не могла отвести взгляд от операционного
стола. Ещё не верила, что открылся её счёт.
Ассистент хирурга задел
передвижной столик, звякнули инструменты.
- Ой, - по-детски
вырвалось у девочки-анестезиста.
- Перчатки! -
распорядилась хирург.
Удивляться будут
после.
Прибор ожил. По экрану
кардиомонитора потянулась, набирая амплитуду, кривая линия
жизни.
(Земля. Настоящее.)
- Привет!
Диана обернулась и
вопросительно вскинула бровь. По всему выходило, что этот
долговязый парень обращается именно к ней.
- Поступать? Ждёшь
очередь к комиссии?
Вопросы не требовали
ответа, и Диана ограничилась кивком.
Парень не смутился её
неразговорчивостью.
- А я с другом, вот.
Пришёл за компанию, типа того. Я вообще-то на физмат. Поступил уже,
можно сказать. Углублёнка, в каждом классе все эти олимпиады,
первые места, городские, областные...
Девушка не
комментировала его успехи, и парень немного подувял, но вскоре
оживился:
- О, Саня! Санёк!
Багровый Санёк
вывалился из дверей приёмной комиссии как из парилки.
- "Ромео, где же ты,
Ромео?" "Быть или не быть?" - паясничал друг-болельщик.
- Не быть, - буркнул
несостоявшийся принц датский, не слишком, впрочем,
расстроенный.
- Ну и забей, -
предсказуемо посоветовал длинный. - Вместе поступим... план бэ, а,
Саня?
Диана встала ближе к
двери. Перед ней внутрь вплыла эффектная барышня с буйной гривой
выкрашенных в цвет борща волос и томиком древнегреческих трагедий
наперевес.
- Да ну, физмат... -
гудел Саня. - С моими баллами...
Появилась борщеволосая
интеллектуалка. Окинула толпящуюся абитуру победоносным взглядом и
энергично зашагала к фойе.
Диана толкнула тяжёлые
двустворчатые двери.
Страха не было, было
странное чувство оторванности от земли. Будто бы, если б не
тяжёлые, на тракторной подошве ботинки, как у какого-нибудь
космонавта, так шагнёшь и взлетишь, точно воздушный шарик.
Протискиваясь между теми, кто ещё ждал своей очереди блеснуть перед
комиссией, Диана столкнулась с худощавым другом Саньки, но уже без
Саньки.
- А я вот, тоже решил
попытать свои силы. - Парень поерошил белобрысую макушку и протянул
тонкопалую кисть с выступающими косточками запястья. - Женя.
Диана недоумённо
посмотрела на эту протянутую ладонь.
- Диана. - С
запозданием пожала. - Ты же на физмат поступил. Почти.
- Ну а что, на физмат
поступил, а сюда разве тяжелее? - Заметил оправданное сомнение и
поспешно пояснил: - Да я ведь с подготовкой, не с бухты барахты. Я
столько раз с Саней его поступление репетировал, раньше его всё
выучил. И повторяться не буду, мы сначала одну программу выбрали,
он потом передумал, а я ещё ту, первую, помню.
Неожиданно для себя
Диана улыбнулась.
- Басня Крылова? Или
Пушкин А Эс "Письмо Татьяны к Онегину"?
- Не, - расплылся в
улыбке Женя. - Монолог Ларисы из "Бесприданницы". "Я любви искала и
не нашла".
- Что, серьёзно?
Комиссия оценит.
- Несерьёзно. Вообще-то
Маяковский для начала. У нас его учитель не любила, а мне как-то
обидно стало за то что его не любят.
- Ну, удачи вам с
Маяковским.
- Ага.
Общение наедине с
педагогом далось тяжелее, чем предыдущие три тура вместе взятых,
пусть Диана как-то сразу поняла, что нравится пожилой женщине
напротив и что именно в ней нравится.
Любовь Васильевна
предпочитала отбирать определённый типаж, драматических актрис, и
Диана дала ей драму, без особых стараний, без стараний вообще,
просто потому что это костью сидело в ней, выдержанное,
вымолчанное. Ей предоставили слово, и она заговорила, не боясь, что
спутала слова, - а её слушали.
