ЛЕВ
— На выборах будет кандидат из Москвы, — вдруг говорит
губернатор, провожая меня до двери. — Так что, Лев, тебе придется
постараться, чтобы победить.
Хмыкаю.
— Это не более чем слухи.
— Не знаю, Лев. Мне это все не нравится. Я бы предпочел видеть
мэром нашей столицы тебя. Но… — губернатор запинается.
— Но что?
Несколько секунд он задумчиво на меня смотрит.
— Грядут большие перемены.
— Конечно, — соглашаюсь. — Ведь я скоро стану новым мэром.
Жму губернатору руку и выхожу за дверь его особняка.
Собачий холод пробирает до костей. Тороплюсь к «Мерсу» и
запрыгиваю в теплый салон. Зуб на зуб не попадает, поэтому я сразу
не трогаюсь с места. Минут через пять отогреваюсь и завожу мотор.
Метель сильно мешает обзору, так что еду медленно. Попутных машин
нет. Еще бы. Почти двенадцать ночи и пурга, а фонари в нашей
области толком не работают.
За пять километров до въезда в город я вдруг замечаю впереди
очертания машины, въехавшей в дерево. Проезжая мимо нее,
всматриваюсь и узнаю автомобиль из нашей службы прокатов авто.
Вернее, из моей службы прокатов.
Резко сруливаю на обочину и торможу. Выскакиваю из салона и бегу
к машине. Ноги тонут в высоких сугробах, замедляя движение. У
автомобиля не горят фары, что говорит о выключенном двигателе. А
раз не работает двигатель, то и печка в салоне тоже. В такой мороз
это чревато холодной смертью в прямом смысле.
Добежав до водительской двери, достаю из кармана телефон и свечу
в окно. Там девушка. Она опустилась головой на руль и вообще не
двигается.
— Твою ж мать, — вылетает ругательство.
Дверь, к счастью, не заблокирована. Я откидываю девушку на
кресло и бью по щекам.
— Ты жива? Очнись, очнись!
Девушка издает нечленораздельное мычание, и у меня с плеч падает
гора. На ней норковая шуба, но в такую пургу она не спасет. Я беру
с соседнего кресла дамскую сумочку, затем поднимаю на руки девушку
и несу ее по сугробам к своей машине. Незнакомка не открывает
глаза, но издает мычащие звуки. Жива. Главное, что жива.
Засовываю девушку на заднее сиденье и залезаю следом к ней.
Тянусь вперед, врубаю печку на полную катушку и принимаюсь снимать
с девушки ледяную одежду. Под шубой оказываются легкое коктейльное
платье и капроновые колготки. Идиотка.
Стягиваю с нее всю одежду и обувь. Сапоги на каблуках и без
меха. Ну точно больная. Когда незнакомка остается в одном кружевном
лифчике и прозрачных стрингах-ниточках я принимаюсь растирать ее:
ступни, ноги, руки.
Непроизвольно обращаю внимание, что у девушки очень ухоженное
тело, как будто она только из салона красоты. Идеально гладкие
ноги, маникюр и педикюр, плоский живот, упругие ягодицы. И нижнее
белье на ней очень дорогое. Длинные темные волосы спадают на грудь
размера так третьего.
Против моей воли кровь приливает к одному месту, к которому в
данной ситуации и обстановке приливать нельзя…
— Мммм, — издает громко и приоткрывает веки. Из-под пушистых
черных ресниц виднеются синие глаза.
— Ты как? — задаю идиотский вопрос, продолжая растирать ее.
Девушка дергается и пытается вырвать ногу из моих рук. Я быстро
снимаю с себя теплое пальто и накидываю на нее сверху.
— Тише, ты, тише, не бойся, — тороплюсь успокоить. — Ты попала в
аварию, я проезжал мимо. Ты там чуть до смерти не замерзла, на
улице минус тридцать.
Незнакомка вырывается из моих рук и отползает к двери, поджимая
под себя ноги. Прикрывает наготу моим пальто и всматривается в
меня. В салоне повисает долгая пауза, и я замечаю, как и без того
большие синие глаза незнакомки, расширяются в ужасе еще больше.
— Я не насильник! — восклицаю, торопясь ее успокоить. — Я тебя
раздел, чтобы согреть! Меня, кстати, Лев зовут. А тебя как?
Девушка не отвечает. А после того, как я назвал свое имя, в ее
глазах прибавилось ужаса.
