Монстрики

– Привет! Я По, и я люблю задавать вопросы. Это мой 2 188 Свето-день в пузыре, и я хочу рассказать про моих соседей. Мне нравится знакомиться с другими обитателями пребывающими здесь. Я мечтаю собрать как можно больше информации о них, и об остальных. Чтобы каждый узнал другого чуть лучше. А еще о нашем мире. И о пузырях. Об этом будет мой дневник. Я назову его видеодневник.

Розовый пушистый монстрик держала в лапе маленькую камерку, с красной мигающей лампочкой. По не помнила, как нашла камерку, но лампочка мигала без устали, и По сочла своим долгом записывать на нее все, что узнавала сама.

По пребывала в одном из прозрачно-розовых пузырей, плотно прижатых друг к другу. Иногда отдельные пузыри лопались, и монстрики оказывались в Мире или “Игровой площадке”, как его без должного уважения называли играющие там обитатели. А сложная конструкция из множества пузырей, как живой организм, сдвигалась, заполняя освободившееся пространство розовыми сферами с маленькими монстриками и еще какими-то предметами, каждый из которых хранился отдельно, в своём теплом эластичном пузырике. Всё вместе это напоминало вазу со стеклянными шариками, заполняющими свободные пустОты, только без самой вазы.

– Бывает, мой пузырь лопается, в эти моменты я стараюсь как можно больше узнать про наш Мир. Но потом мои глаза моргают, и пузырь снова появляется. Я пытаюсь не моргать, когда чувствую, что вот-вот снова вернусь в пузырь. Но у меня не получается. Зато каждый раз я присоединяюсь к остальным в разных местах! Так я встречаю новых пребывающих, а иногда и уже знакомых. С некоторыми удается побыть подольше, пока не лопнут их пузыри. Или мой. Но вернемся к знакомству. Первым хочу представить моего нового друга Снорри, он пребывает в пузыре гораздо дольше меня. Снооооорри, поздоровайся!

В соседнем пузыре тихо сидел зеленовато-синий непримечательный монстрик. Когда По обратилась к нему, Снорри отвел взгляд в сторону и сильнее вжался в дальнюю от По стенку и без того маленького пузыря, от чего тот чуть-чуть продавился.

– Снорри очень стесняется. Он даже не рассказывает, сколько дней пребывает в пузыре. Наверное много. Он совсем не помнит, что видел за пузырем. Узнаем о нем еще что-нибудь интересное?

По снова обернулась к Снорри и широко улыбнулась, чем смутила его сильнее.

– Какого цвета твое сегодняшнее настроение?

– Обычное, как у всех, – пропищал Снорри едва слышно.

– А какой твой любимый вид на Мир из пузыря?

– Все хороши.

На мгновение в воздухе повисла непривычная для По пауза, но она не сдавалась.

– Снорри, в этот новый Свето-день твое лазурно-синее опушение особенно красиво. Что ты для этого делал?

– Обычное опушение, как у всех, – пожал плечами сосед по пузырям.

Но в этот раз По слукавила, опушение Снорри с каждым Свето-днем становилось все более и более блеклым. По уже приходилось видеть блеклых монстриков ранее. Такими становились те, кто давно не покидал пузыря. Ей всегда было интересно, что происходит, когда цвет исчезает совсем. Ведь она никогда не встречала полностью потускневших пребывающих в пузырях, а узнать о судьбе соседей ей не доводилось – ее пузырь лопался раньше, чем у тех окончательно пропадал окрас. Зато ее собственный цвет с каждым выходом в Мир вновь обретал ту же яркость, что и в день Появления.

– А как ты считаешь, Свето-день сегодня ярче или темнее? – продолжила интервью По.

– Не знаю… не уверен.

По правде говоря, Снорри нравилось соседство По, но он никогда ей об этом не говорил. Он в целом редко говорил о чем-либо. По хотела задать новый вопрос, как вдруг пузыри немного пошатнулись, как будто что-то острое врезалось в пузырчатую массу, но едва потревожило ее. По переключилась на источник встряски – соседку Шатти.