Джейн с Холма над Маяком

Lucy Maud Montgomery

JANE OF LANTERN HILL

© А. В. Глебовская, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

Памяти песика Лаки,

который четырнадцать лет был мне верным и преданным спутником

Джейн всегда считала: название у Веселой улицы совершенно неподходящее. Как по ней, не было в Торонто места более унылого… хотя, если честно, немного ей довелось повидать улиц Торонто за свои одиннадцать лет.

Но Веселой улице, считала Джейн, все-таки полагалось быть веселой, радовать взгляд веселыми приветливыми домами, тонувшими в цветах, – домами, которые кричали бы каждому прохожему: «Как поживаете?», махали бы руками деревьев и подмигивали глазами окон в сумерках. На деле же Веселая улица была темной и обшарпанной, застроенной мрачными старомодными кирпичными особняками, закопченными от старости, – и высокие, подслеповатые, закрытые ставнями окна отнюдь не собирались никому подмигивать. Старые, высоченные и величественные деревья, которыми была обсажена Веселая улица, и на деревья-то не походили, равно как и чахлые росточки в зеленых горшках у входа на заправочную станцию на углу напротив. Бабушка страшно рассердилась, когда старый дом Адамса на этом углу снесли и на его месте построили новенькую красно-белую бензиновую станцию. Бабушка строго-настрого запретила Фрэнку там заправляться. При этом Джейн считала бензоколонку единственным веселым местом на всей улице.

Джейн жила в доме номер 60. В огромной угловатой кирпичной постройке с колоннами у крыльца, высокими арочными окнами в георгианском стиле, а также башнями и башенками повсюду, куда можно было всунуть башню или башенку. Дом был обнесен высоким железным забором с чугунными воротами; таких в былые времена в Торонто было много. Они всегда стояли закрытыми, а когда на ночь Фрэнк запирал их на замок, у Джейн возникало неприятнейшее чувство, что ее заточили.

Участок был обширнее большинства участков на Веселой улице. Перед домом расстилался просторный газон; впрочем, трава на нем росла плохо, потому что прямо за оградой стояли строем старые деревья. Между боковой стеной дома и улицей Блур был довольно широкий зазор, которого, однако, не хватало, чтобы полностью заглушить вечный шум и гам, – улица Блур на перекрестке с Веселой была особенно людной. Многие удивлялись, почему старая миссис Роберт Кеннеди никуда отсюда не съезжает, хотя денег у нее пруд пруди и она запросто могла бы купить себе добротный новый дом на Лесном Холме или на Королевском проспекте. За большой участок, такой как при доме номер 60, наверняка приходилось платить прорву налогов, да и особняк безнадежно устарел. Но миссис Кеннеди только презрительно улыбалась, если кто-нибудь предлагал ей такое вслух, даже ее собственный сын, Уильям Андерсон, единственный член семьи, которого она уважала, потому что он преуспел в бизнесе и сам заработал приличное состояние. Она его никогда не любила, а вот уважать себя он ее все-таки заставил.

Миссис Кеннеди дом номер 60 полностью устраивал. Она въехала в него в качестве невесты Роберта Кеннеди, когда Веселая улица еще считалась последним криком моды, а здание, построенное отцом Роберта, – одним из самых роскошных «дворцов» в Торонто. В глазах миссис Кеннеди оно таким и осталось. Она прожила в нем сорок пять лет и не собиралась никуда съезжать. Кому здесь не нравится – никто не задерживает. Это произносилось с язвительным взглядом в сторону Джейн, которая вслух никогда не говорила, что ей не нравится Веселая улица. Впрочем, Джейн давно уже выяснила, что бабушка умеет читать чужие мысли.

Однажды темным унылым утром, когда Джейн сидела в «кадиллаке» посреди заснеженного мира и ждала, когда Фрэнк, как всегда, отвезет ее в Святую Агату, она услышала разговор двух женщин, стоявших на углу.