Глава 1
Конфеты доставили ближе к вечеру.
Анна устала.
Утомила вдруг поездка. И женщина,
которая вновь притворялась жертвой, хотя теперь у Анны совсем не
получалось верить ей. И город.
И тот мальчишка, который швырнул в
мотор камнем, благо, не попал.
Или защита сработала?
Утомила Анна сама себя, ворохом
сомнений, что разом всколыхнулись в душе. Любовь? О любви она и не
думала. Ей бы выжить, от проклятье, если не избавиться, то хотя бы
подавить его на пару лет. Пара лет жизни – это много, ей ли не
знать, только все равно сердце ноет, растревоженное.
Если подумать, то она никогда не
влюблялась.
Никанор?
Скорее необходимость. И осознание,
что никому другому она, Анна, с сомнительными ее талантами и
отсутствующим приданым, не нужна. Может, потому и позволила себе
верить в эту несуществующую любовь? Ухватилась за Никанора, как
матушка за отца, а потом привыкла.
Уговорила.
Заняла работой, влилась в выстроенную
Никанором жизнь, и плыла по ее течению, позволив себе развод
единственной попыткой понять, чего же хочется ей.
Чего?
До недавнего времени Анна была вполне
себе счастлива в этом доме, который успела обустроить по
собственному вкусу. Цветы и тишина, что еще надо ей?
Выходит, что надо.
Она остановила мотор у поместья, и
Елена неловко выбралась. Она задержалась, чтобы сказать:
- Вы красивая женщина. Вы с легкостью
найдете себе кого-нибудь… более подходящего.
- Вас это не касается.
И показалось, светлые глаза
потемнели.
Ненадолго.
- Вы правы… или нет? Все же Глеб –
моя семья. И меня она вполне устраивает в нынешнем виде.
Почему-то прозвучало почти угрозой, и
даже Аргус заворчал, предупреждая, что не даст хозяйку в обиду. А
Елена погрозила пальцем:
- К слову… вы знаете, что церковь не
одобряет нежить? И не только не одобряет… в Смутное время сотворено
немало интересных артефактов, которые помогали защищать людей от
нелюдей. Поэтому на вашем месте я бы не слишком рассчитывала, что
эта тварь вас защитит.
Рык стал громче.
Анна же произнесла:
- К счастью, вы не на моем месте.
К счастью ли?
Она с облегчением закрыла ворота и
отогнала мотор в переделанную конюшню, в которой собственно от
конюшни осталось лишь название.
- Меня она пугает, - призналась она
Аргусу, который, забравшись на крышу мотора, наблюдал, как Анна
выгружает пакеты.
И бутыль с темным зельем.
Ее попробовать? Или же по старинке,
бордосской пройтись? Или… сперва одно, а затем другое? Так оно,
определенно, вернее.
- Но с другой стороны… на что
жаловаться? И стоит ли? Никогда я жаловаться не умела, и сейчас не
буду. Во-первых, смысла в этом нет. Во-вторых… ей показалось. Да,
Глеб хорошо ко мне относится. И мне он глубоко симпатичен, но
симпатия – это далеко не любовь. В принципе, я, кажется, на любовь
не способна.
Жидкость, разведенная с водой,
приобрела оттенок бриллиантина. И запах появился, несильный, но
неприятный. Впрочем, работа всегда помогала Анне избавиться от
ненужных мыслей.
А работы было много.
Она обработала розы, после, подумав,
и пурпурный бересклет, а за ним – плющ, хотя последний обладал
устойчивостью к паразитам, но жидкость еще оставалась.
Анна прошлась по растениям на
террасе.
И на кухне, благо, Мария не видела
этого непотребства.
Подрезка.
Пересадка.
Черенкование и высадка тех черенков,
которые дали корни. Скоро придется оформлять новую доставку, что,
наверное, хорошо, но… работа не успокаивала.
Больше не успокаивала.
В голове крутились те самые
неправильные мысли.
…если допустить, что Анна… избавится
от проклятья… а еще станет моложе и обзаведется титулом… нет,
глупость, глупость совершеннейшая.
И с чего она взяла?
Всего-навсего взаимная симпатия.
В его жизни, как и в жизни самой
Анны, пожалуй, не так часто встречались люди, с которыми можно было
бы просто поговорить.
