- Нет, нет, нет и триллион последующих нет.
Я возвращалась с очередного неудачного свидания, неудачного с
моей точки зрения, с которой лучшая подруга никак не могла
согласиться.
- Мила, ну в наши то годы, да еще с детьми, не так уж он и
плох.
Тут, вероятно, следует внести ясность, что женщине в годах, то
бишь мне, сорок лет. Ребенок только один, точнее одна -
двадцатилетняя почти самостоятельная мадам. Под самостоятельностью
подразумевается отдельная жилплощадь, под почти — оплата за
обучение и вышеуказанную жилплощадь легла на плечи родителей.
Надежда все продолжала причитать в трубку, а статус лучшей
подруги постепенно менялся на лучшего врага. Вот уж точно, не стоит
допускать подруг слишком близко к своей жизни, так как после
перечисления всех моих, кхм, особенностей захотелось
застрелиться.
- Надя, я сказала нет. - Все таки огромный стаж работы
бухгалтером оставил на мне профессиональный отпечаток. Я не имею в
виду избыток веса из за сидячей работы, а стальной голос, который
мог на скаку остановить ретивого работника, бегущего за
зарплатой.
Надя, в свою очередь, обиженно засопела в трубку. Я же сопела,
уткнувшись в стекло двери такси, которое ехало под руководством
Арсэна и везло меня в самую глушь нашего города.
- Все, пока, - попрощалась я с подругой, когда надоело слушать
это глубокомысленное сопение. - Будьте добры, остановитесь около
этого супермаркета.
До одиннадцати оставалось еще десять минут, надо было
поторапливаться, так как одинокий субботний вечер без бутылки вина,
весь будущий развод на ветер.
Дома, ну как дома, в съемной однушке, куда я заехала после
студентов, которых, в общем-то, выперли владельцы за дебоши, было
убого как... даже не знаю где. Я таких злачных мест не
посещала, даже проживая в студенческом общажитии (страшно
представить сколько лет назад). Облупленная известка на потолке,
что-то страшно-красное прилипло рядом с отпечатком руки. Засаленные
обои в поносный цветочек, и ромбический линолеум. Для линолеума
может такой рисунок был и не плох, так как дыра в коридоре не сразу
бросалась в глаза. Да, молодо-зелено. Конечно, хозяева квартиры
предлагали мне подождать две недели, пока они сделают косметический
ремонт, но тогда аренда была бы дороже, а лишних денег, как и
времени у меня не было.
Переоделась в домашний костюм, представляющий из себя мятую
футболку и летние хлопковые брюки. В общем то, вся моя одежда имела
вид а-ля хлопок от природы всегда мятый, так как была
складирована в чемоданы. Шкафов не было. Уж не знаю, были ли они
здесь до меня. Если и были, то обнищалые студенты вынесли все, что
не было обоями, линолеумом и штукатуркой.
Первая бутылка вина подходила к концу, обои уже не казались
такими страшными, да и кровавый отпечаток на потолке стал больше
походить на след от помады. Каким образом он был там оставлен я еще
не придумала, но это точно было либо ужасно, либо по
студенчески романтично.
Вторая бутылка побудила во мне такую жалость к самой себе, и я,
не особо сопротивляясь наплыву этих чувств, разрыдалась.
Плакала долго, качественно, со знанием сего процесса,
скрупулезно перебирая все события последней недели. Горше всего
оказалось, что во всем происходящем меня обвинила (ну, может и не
совсем обвинила, но намекнула) собственная дочь. Не слежу за собой
— прямс, получите-распишитесь. Несовременная — нате, скушайте. Не
уделяю внимание семье — фигась, и это держите, не обляпайтесь. Вот
тут, конечно, напрашивается вопрос, если не уделяю внимание себе и
семье, то куда же уделяется все мое внимание, в озоновый слой?! Да,
вот основная причина того, что я сейчас сижу в этом логове, а не в
центральном районе города в квартире, за которую сама же и плачу.
Платила. Вот уже неделю как безработная, главный бухгалтер, кхм,
бывший главный бухгалтер «Землестрой» Шольц Людмила Константиновна.
К слову, Шольц Эдуард Владславович ген директор «Землестрой» и по
совместительству мой бывший муж. Бракоразводный процесс, конечно,
еще не прошел, но это формальности.
