Дэлии пока везло. Никогда она не думала о себе, как везунчике,
но этой ночью да, везло. Дэлия выбрала правильное время для побега,
заполночь, когда на улице хоть глаз выколи, ничего не видно, и
судьба ей благоволила. Никто ей не встретился ни по дороге, ни в
лесу. Ее до сих пор не схватили, и она надеялась, что родственники
еще долго будут спать, а значит, не скоро обнаружат ее отсутствие.
Сбежала Дэлия налегке, захватив лишь немного сухарей, грамотку о
рождении, ониксовые бусы и детскую куклу, подаренную мамой. Других
ценностей у нее и не было.
Сухари рассовала по карманам, которые предусмотрительно пришила
с изнанки юбки, в отдельные карманы пристроила грамотку и бусы.
Как-то тетка Марфа послала ее к старосте за отметкой на грамотке и
Дэлия не вернула на место бумагу. Спрятала у себя в каморке под
матрасом. Котомку из старой дерюги брать не стала. В дальней дороге
ее запросто могут отобрать, сорвать с плеча, заподозрив, что там
есть деньги. Да и отсутствие ее котомки и теплых вещей сразу бы
выдало, что Дэлия сорвалась в бега.
Куклу поцеловала и сунула за пазуху, вот и все сборы. Можно было
прихватить деньги, уплаченные женихом за нее, тетка оставила их на
виду в буфете, только Дэлия побоялась, что те деньги наверняка
магически меченые. Возьмет она их и получится, что она согласилась
на брак с противным увальнем из соседней деревни. А если и от кражи
деньги заговорены, то ее быстро найдут по магическому следу.
О побеге Дэлия не помышляла, заранее не готовилась. Да и бежать
поздней весной, когда еще не созрели ни ягоды, ни травки съедобные,
неразумно. И даже помолвка с придурковатым сынком мельника, над
которым все потешались, не сдернула бы ее с родных мест. Тут она
родилась и выросла, тут каждый закуток знакомый, тут могилка
мамина, тут родня, пусть жадная и недобрая. Другой жизни Дэлия не
знала. Не довелось пока.
Брак с нелюбимым в их краях обычное дело. Беднякам да сиротам
выбирать не очень-то позволено. Еще и отберут то, что имеется.
Поэтому Дэлия на деревенские посиделки никогда не ходила. Вдруг
кто-то понравится да сердечко девичье дрогнет, тяжелее будет
принять свою судьбу. А судьба-то простая, как доска прямая. Замуж
за любого отдадут, кто посватается. А не посватается никто, так
сделают посмешищем, а то и вовсе в гулящие определят, ославят на
всю округу. Бедовать тогда одной да отбиваться от лихих
ухажеров.
Надежд, что родня найдет ей мужа по сердцу, у Дэлии не было. Не
по чину подобные надежды. И для любимой дочери тетка богатством не
поступится, а уж для нее, сироты бесприданной, тем более. Была бы
мама жива, они бы придумали, как избежать тягостного замужества. Но
мама уж десять лет как на погосте, рассчитывать Дэлия могла только
на себя, свою смекалку и силы. И на мужа потом могла бы надеяться,
если бы достался путный. Но ей не достался. Просватали за
недоумка-губошлепа, лишь бы с рук сбыть.
Причиной для побега стал нечаянно подслушанный разговор
двоюродных братьев, бездельников и развратников. Братья задумали
подкараулить ее и обесчестить. Они зло хохотали, подначивая друг
друга, мол, все равно просватана за придурка, какая разница,
девственницей ли окажется. Не думали о Дэлии, о ее позоре, а его,
случись что, пришлось бы всю жизнь терпеть. Унижение не смоешь.
Расплачиваться слезами, сносить побои, быть изгоем – вот удел
гулящей девки, лишившейся невинности до свадьбы. Пусть сын мельника
не отличался сообразительностью, но у него есть отец и мать. Они
такое никогда бы не спустили.
От помолвки до свадьбы много времени пройдет. Свадьба осенью
только. Пять долгих месяцев ждать. И как бы Дэлия не пряталась, все
равно похотливые братья, не пропускавшие ни одну хорошенькую
девчонку в усадьбе, однажды подловили бы и ее. Как подловили милую,
услужливую горничную тетки. Не побоялись ни тетки, ни мужа
горничной. Дэлия помогала ей раскладывать выстиранное белье, когда
они услышали тяжелые шаги в коридоре и пьяные крики. Женщина сразу
сообразила, что произойдет дальше.
