Капитула первая, ставящая перед выбором
— Нет, Зиталь, — сказала я, глядя в
светло-карие, янтарные глаза.
Он упёрся одной рукой в стену рядом
с моим лицом и навис сверху, изучая пристальным взглядом то глаза,
то губы.
За те почти два года, что мы
проучились вместе, Зиталь превратился из очень привлекательного
юноши в очень привлекательного молодого мужчину. Высокого,
широкоплечего, атлетически сложенного. Сказывались практически
ежедневные тренировки и хорошая наследственность. Тхорроты тоже
выросли и возмужали, и даже щуплого я теперь называла щуплым скорее
по привычке.
— Даже не знаю, что во мне сильнее —
бешенство или интерес, — протянул Зиталь.
— Козарово упрямство, — подсказала я
и улыбнулась.
Мы играли в эту игру с самого начала
обучения. Он преследовал, а я отказывала. Но каким-то звериным
чутьём Зиталь всегда знал, в какой именно момент нужно
остановиться, и не переходил ту тонкую грань, когда его внимание
стало бы по-настоящему неприятным. Вот и сейчас он вынуждал меня
тесно вжаться в стену и нависал сверху, обдавая горячим дыханием,
но руки не распускал и к телу не прижимался. Иначе я бы оттолкнула.
А так — внутри бурлили предвкушение, возмущение и азарт. Вот только
гайрона к запаху Зиталя была абсолютно равнодушна. Ей не нравился
человек.
— Однажды ты согласишься, — с
ласковой угрозой прошептал он, и по коже побежали мурашки.
— Нет, Зиталь, — повторила в сотый
или тысячный раз.
Я боялась довериться ему, хотя
внутри и бродили неоформившееся желания, любопытство и потребность
в прикосновениях. Последние полгода мне снились очень жаркие сны,
после которых я порой просыпалась от сладкой пульсации внизу
живота. И Зиталь появлялся в них всё чаще. Но всё равно приходилось
раз за разом отвергать его.
Не доверяла.
— Я буду очень нежен… или очень
груб… в зависимости от того, что понравится тебе сильнее, —
вкрадчиво пообещал янтарноглазый.
— Так иди и будь — через лаурдебат
начнётся набор первокурсниц, уверена, ты найдёшь кем поживиться, —
фыркнула я.
Нужно отдать Зиталю должное, он не
зацикливался. Его постоянно видели то с одной подружкой, то с
другой, и даже с Горрией у них был недолгий, но полный страсти
роман. И после каждых отношений — коротких или очень коротких, на
другие он оказался неспособен — янтарноглазый пробовал воды в моей
бухте. Но они оставались неизменно холодными.
Он человек, а я гайрона. И этого не
изменить.
— Я всего лишь оттачиваю мастерство
любовника, чтобы в нужный момент поразить умениями девушку, которая
действительно имеет значение — тебя, — нахально улыбнулся
Зиталь.
Я рассмеялась. Злиться на него было
совершенно невозможно. Да и Горрия утверждала, что те самые умения
отточены до нужной остроты. Но проверять на личном опыте я не
собиралась. Слишком много рисков. От нежелательной беременности до
внезапной фиксации гайроны именно на нём. И тогда я буду привязана
и вечно верна человеку, который ничем подобным не скован. Очень
трагичный путь. А зная любвеобильность одногруппника, ещё и
откровенно мазохистский.
— Нет, Зиталь, — весело отпихнула
его я и добавила: — Иди уже, а то опять в свою комнату через окно
будешь залезать.
Он широко улыбнулся. Лестница
мужского общежития Зиталя невзлюбила. Норовила исчезнуть прямо под
ним, когда он торопился вернуться к себе до отбоя. Да и полуночные
посиделки в комнатах пассий играли не последнюю роль — мой
настойчивый ухажёр чаще попадал в свою спальню через окно, чем
через дверь.
— Не стоит об этом волноваться,
зораггария. Твой поцелуй стоит любых мелких неудобств, — радостно
оскалился он.
Я закатила глаза и громко фыркнула,
а потом направилась туда, куда и шла изначально. В столовую. Мне
нужно учебник забрать, а потом к экзамену готовиться. Предыдущую
сессию я сдала на позорные триста пять баллов из четырёхсот.
Чёртова математика, даже на проклятийном факультете от неё не было
спасения.
