-- Вот, мама, смотри, хорошенькая какая! – Татьяна протянула мне
нежно-розовый конверт и с гордостью добавила: -- Первая твоя
правнучка!
Ниночка, внучка, стояла рядом с моим креслом и немного тревожно
всматривалась, не понадобится ли подхватить малышку. Ничего,
привыкнет к материнству. Здесь есть кому и присмотреть, и
подсказать. Удобно устроив спящую кроху у себя на коленях,
погладила внучку по нежной руке, успокаивая:
-- Не волнуйся, моя девочка, я держу ее крепко. Как назвать
решили?
-- Как и хотели, Любашей. В твою честь, бабуля, – Нина
наклонилась и мягко коснулась губами моей щеки. – Мы сегодня уже и
свидетельство о рождении получили!
Её муж, Андрей положил передо мной на стол документ. Конечно,
рассмотреть я там вряд ли что без очков смогу, но то, что правнучку
назвали в честь меня, приятно.
-- Танюша, подай мне очки, хоть посмотрю, как наше солнышко
выглядит, – правнучке едва минуло восемь дней, и привезли малышку
специально мне «на погляд». Наши молодые предпочитали жить в
городе, к роддому на выписку я ехать не рискнула: совсем плохо хожу
последнее время.
Что толку в том, что голова ясная, если сдают суставы, если
беспомощность наваливается каждый день плотнее и плотнее. Впрочем,
жаловаться мне точно грех. И жизнь я прожила хорошую, и мужа мне
судьба дала доброго и работящего. И деток на ноги поставить успели.
Это уже внуков я без него поднимала. Сказывалось на его здоровье
послевоенное голодное детство, всю жизнь с язвой мучился. Рано мой
Виктор ушел, рано…
Впрочем, не стоит о грустном. Очки мне дочка принесла, и я
принялась с нежностью разглядывать правнучку. Хорошенькая какая!
Жаль, спит и глазки закрыты. Даже сердце у меня защемило от любви к
этой крохе. Тут она, как по заказу, распахнула глазки и тихонечко
пискнула.
Поднялась суета: молодую маму отправили в спальню кормить
Любушку, Танюша отправилась на кухню и уже оттуда, я слышала,
сердито выговаривала брату за задержку: «…и мама вас ждет. Сейчас
Нина покормит малышку и спать уложит, можно и за стол садиться, а
вы всех подводите! Ты же знаешь, мама без вас и внуков за стол не
сядет. У меня горячее перестоит. Поживее там!»
Тяжело опираясь на клюку я проковыляла к огромному окну в сад.
Там, у стекла стоит мое любимое кресло. Сейчас весной сад по
особому прекрасен. Я помню, какой голой, закаменевшей землей нас
встретил этот пустырь в самом начале лихих девяностых. Эх, мне
исполнилось тогда всего сорок два, какая я еще молодая и крепкая
была…
…Каждая травинка здесь посажена мной! Сперва мы с мужем
перекопали все эти бесконечные двадцать соток, потом появились
картофельные грядки отсюда и до заката, капуста, зелень,
огурцы-помидоры и прочие богатства. А Витя за два месяца поставил
на краю участка небольшую фанерную сторожку: самим переночевать, да
и инструменты от дождя спрятать. На следующий год ставили забор, и
обошелся он дорого. Летний душ собрали только на третий сезон.
Картофельная плантация начала сокращаться только лет через
семь-восемь, это уже Витенька получил место заместителя директора.
Тогда он и сказал:
-- Увольняйся, мать. Дом будем ставить!
Сейчас этот самый дом, капитально отремонтированный и
достроенный уже нашими детьми, самый старый в поселке. А мой сад –
самый красивый. Давно минули времена, когда приходилось убиваться
на грядках просто ради еды. Когда осень превращалась в сезон уборки
урожая днем и заготовки бесчисленной консервации ночью. Конвейер,
другого и слова не подберешь. А только была в те годы и некая
внутренняя гордость: «Не пропали с голоду, не спились, детей
поднимаем! Всему научились и все смогли!»
Даже и сейчас клубника со своих грядок – самая душистая и
сладкая. Да и помидоры с покупными не сравнишь. А уж про фрукты и
вообще лучше промолчать. Пусть и мал огород, и перенесен за дом
полностью, но на рынке такой вкусноты не купишь.
