Увидела его и сердце остановилось. И вдруг забыла, куда шла. А
он стоял ко мне вполоборота, зажимая плечом телефон, и смотрел
вдаль.
Мне дышать тяжело. С плеч рюкзак сняла и в спешке принялась
искать баллончик с лекарством. Глубокий вдох. Ещё и ещё. Из лёгких
вырвался свист, но я сжала зубы и с трудом продолжила глотать
воздух. А потом я в себя пришла. Ну и что такого случилось?
Подумаешь, увидела его. Он же не фильм ужасов, чтобы пугаться до
чёртиков и хвататься за баллончик, купирующий приступ астмы.
Головой качнула. Тщетно. На подкорке всё. Не прогнать! И та
фраза, выученная наизусть, как на репите, крутится и крутится:
"Мы не предохранялись, поэтому лучше купи в аптеке
таблетки".
Взгляд бросила на иномарку, возле которой он стоял. Красивая и
дорогая – мы с сыном на таких не ездим. Решительно шагнула вперёд
и, опустив голову, мимо прошла. А он в упор меня не видит или
просто не узнает. Два года почти прошло. Он мог забыть: меня, мой
голос, моё имя.
И я не хочу, чтобы он меня заметил. Только не сейчас, когда на
мне обычные потёртые джинсы и белая футболка – всё куплено в
секонд-хенде. А ещё волосы собраны на затылке в дурацкий пучок, я
без макияжа и, о боже, на мне большие очки в металлической оправе.
Я выгляжу не стильно, скорее, дешёво. В принципе, меня это никогда
не парило, важнее, чтобы у сына было всё, но сейчас я реально
стесняюсь.
– Женька, – неожиданно пронеслось, когда я поравнялась с
иномаркой.
Чёрт…
Узнал.
Какой ужас!
– Привет! – подошёл ближе, завершил звонок и, сунув мобильник в
карман, продолжил говорить, будто мы старые знакомые, которые давно
не виделись. – Ты изменилась. Я не узнал тебя.
У него красивый баритон с хриплыми нотками. Я даже заслушалась,
не обращая внимание на участившийся пульс, который в этот момент
тарабанил где-то в висках.
– Ты куда бежишь? К Машке?
– Да.
– Садись. Подвезу.
Я не пошла за ним следом. На месте застыла, как вкопанная.
Разглядывала его со спины, делая про себя отметки, что в плечах ещё
шире стал, подкачанный. Видимо, железки свои не переставал тягать
всё это время, что мы не виделись. А я тоже спортом занималась,
если можно так сказать. Тимофей бутузом растёт, плюс коляска у меня
совсем нелёгкая. Вот и силовые упражнения на каждый день.
– Жень, ну ты чего? Садись.
– Спасибо, я пешком. Мне ещё в один магазин нужно заскочить.
– Так я подвезу. Не проблема же.
Он принялся улыбаться, обезоруживая меня полностью. А мне так
захотелось сбить с него спесь: наговорить кучу гадостей и швырнуть
в лицо деньги, те самые, что оставил мне после проведённой вместе
ночи. Я же их так и не потратила, хотя было пару моментов, когда
очень не хватало на жизнь. Вот буквально недавно Тимофейке на кашу.
Тогда бабушка добавила, а мне стыдно было в очередной раз. У
бабушки пенсия смешная, а тут ещё я со своим ребёнком.
– Садись, – настойчиво повторил, распахнул передо мной дверцу
машины и чуть ли не толкнул в спину.
Очень вовремя у меня зазвонил телефон. Я тут же достала его из
кармана и, не глядя на имя абонента, поднесла к уху.
– Да, любимый. Конечно, я помню. Не переживай, со мной всё
хорошо!
Чувствовала, как пылают щёки и про себя молилась Богу, чтобы
телефонный разговор выглядел правдоподобно. Не знаю, зачем я
вздумала разыграть этот спектакль, да и бабушка на том конце
провода в шоке, что я назвала её "любимый”, но мне так отчаянно
захотелось выглядеть в его глазах счастливой! Пусть не думает, что
пока он вил своё семейное гнёздышко, я пыталась подняться с колен.
Ха! Я на них даже не упала. Слава богу, бабушка сразу сказала, что
ни о каком аборте и речи идти не может. Рожать будем несмотря ни на
что!
Завершив звонок, я демонстративно спрятала мобильник в карман и,
поправив на переносице очки, осмелилась заглянуть в его
золотисто-карие глаза. В горле тут же пересохло, и я даже не смогла
пошевелить языком, потому что во рту было будто битое стекло.
