Наваждение. Будешь моей

— Ты идиот, Рус! Понимаешь, что ты наделал?! — ору на брата, чтобы он наконец осознал масштаб катастрофы. Но этому засранцу все по фигу. — Мы и так сейчас в полной жопе! Отец третий месяц под капельницами, партнеры волнуются. Поставки на грани срыва. Мне приходится с уверенной рожей уговаривать всех не делать резких движений, — я конечно в нашей фирме давно уже на вторых ролях, а в последнее время фактически все решал за отца. Но официальная смена руководства все равно всегда всех настораживает. — Отцовская стерва-женушка вместо того, чтобы сидеть у постели мужа и держать его за руку, создает одну проблему за другой. И я за каким-то чертом должен за ней подтирать. Яр умотал в другой город. У него, видите ли, судьба решается. Хотя сам эту судьбу уже один раз просрал. Киру вообще на все наплевать, кроме своих гонок. Я тут один пашу, как проклятый, пытаясь удержать холдинг на плаву. И теперь от тебя «подарочек»! Из-за того, что ты не смог удержать своего дружка в штанах, наш основной поставщик комплектующих — теперь наш кровный враг. Какого черта ты женился на его дочери, если собирался бегать за каждой юбкой?

— Я люблю ее, — глухо произносит Рус, прямо из горла отхлебывая коньяк премиум-класса, который я держу для важных переговоров.

— Что ты сказал? — неверяще смотрю на него, отбирая бутылку. — Любишь? А что ж ты тогда трахал все, что движется? Нифига себе любовь! Это что-то новое в брачных играх.

— Тебе все равно не понять, — кривится Руслан. — Ты циник до мозга костей. Баб только используешь. Жениться не собираешься. А я тогда, можно сказать, грудью на амбразуру пошел. Когда отец поставил нас перед фактом, что мы должны породниться с Авдеевыми.

— Ну и как, породнились? — уточняю с издевкой. — Твоя жена и года не выдержала. Ушла от тебя и отца своего против нас настроила. Что ты там такого наворотил, что Авдеев со мной даже по телефону общаться отказывается. Впрямую всю нашу семью матом послал. Где я тебе сейчас, в середине года, новых поставщиков с такими мощностями найду? У всех давно все расписано и контракты заключены. Иностранных из-за санкций теперь днем с огнем не сыщешь. Шарахаются от нас, как от чумных. Только китайцы всегда рады. Но с этими надо ухо востро и тщательно проверять. А у нас времени в обрез.

Рус — мой младший брат по отцу. Матери у нас разные. Вообще наша семейка — то еще сборище уродов. И отец — самый главный из них. Петр Балашов — громкое и уважаемое имя в бизнесе. Хотя начинал он когда-то с полукриминальных кругов. Впрочем, большинство крупных бизнесов в те времена так начинало. Зато сейчас все с виду респектабельные, а нутро звериное так и осталось. Вот я, например, не корчу из себя джентельмена в десятом поколении. Мой дед вообще был кузнецом. Но отец быстро понял, что в деревне ему светит разве что трактористом стать. И слинял в город. Где уже медленно, но уверенно поднимался. Повезло ему с партнерами, научили уму-разуму. Правда большинство из них потом полегло во времена передела сфер влияния. А отец оказался хорошим учеником и смог забраться на вершину.

Но характер у него всегда был паршивый. Для того, чтобы выбить себе место под солнцем — в самый раз. А чтобы семью нормальную построить — это не про него. И мужем, и отцом он был хреновым. Жестким, циничным, расчетливым, с почти полным отсутствием эмоций. Этих характеристик достаточно, чтобы понять: нормального отца у меня не было. Мы с Ярославом — погодки, старшие сыновья от первой жены. Руслан — на три года младше меня, сын любовницы. Баб у отца всегда было полно. Может, у нас еще куча братьев-сестер по стране раскиданы. Пока о них ничего не известно. Но я давно готов к тому, что однажды кто-нибудь заявится требовать права на наследство. Тем более сейчас, когда отец серьезно болен и вряд ли выкарабкается.