Холодный вечерний сентябрь. Руки у Юли совсем заледенели, хотя
не должна была замерзнуть. Женщина передвигаясь быстрыми
перебежками. Обнаружилось, что дома закончилось подсолнечное масло.
Юля оставила Дашку с младшим сыном и помчалась в круглосуточный
супермаркет, находившийся за углом. Скоро муж придет, а у нее на
ужин только макароны и салат из огурцов.
«Котлетки пожарю. Надо Даше форму, постиранную отпарить.
Костику, как обещала, сок купила с мишкой на упаковке. Яблочный» —
женщина почти дошла, щурясь по темноте. У знакомого подъезда лампа
не горела. Бросила тревожный взгляд на площадку и уже сделала шаг,
к двери, вынимая ключи. Мозг не сразу обработал, то что увидел.
Покрутись как белка в колесе, еще не так тормозить начнешь.
Юлька замерла фигурой с протянутой рукой, подставляющей
магнитную кнопку к домофону. Медленно обернулась.
Машина Лешкина стоит, а сам он сидит в салоне, и не думая
подниматься в квартиру. Лицо, расплывшееся в блаженной улыбке
подсвечено телефоном. Видно, что муж с кем-то переписывается. Так
занят, что не замечает ничего вокруг, полностью поглощенный в
общение. Давно Юлия не видела подобного выражения лица у мужа. Лет
так…
Стало еще холоднее.
Юля попятилась, нащупала сырую лавку позади себя и опустилась,
не думая, что весь зад в домашних тонких штанах промочит. Не
отрывая взгляда от родного лица, вытянула из кармана куртки свой
сотовый. Пошли тихие гудки и выражение у Алексея с довольного,
перешло в сморщенную гримасу, словно в собачью «мину» наступил.
— Да? — вздохнул обреченно Алексей, будто непосильную ношу
тянул.
— Ты скоро, Леш? — прошелестел ее голос.
— Как только, так сразу. Занят я пока, Юль, — его глаза
устремились наверх, всматриваясь в окна.
— Ждем тебя, — она отбила звонок.
Опустив голову, часто задышала, прикрыв лицо руками. Вот оно
как… оказывается. Лешенька живет совершенно отдельной жизнью, а
Юлька своей и их миры соприкасаются только вынужденно… В заботах о
детях, бытовых проблемах, в вечном ожидании дорого мужа и кормильца
она совсем потерялась. Поздняя беременность за тридцать, когда у
тебя дочка уже подросток. Сын, которого так хотел Лешка. Квартира в
ипотеку. Затянувшийся декрет… Юля существует этим.
«Алексей чем?» — руки опали плетьми, и она вновь посмотрела на
мужа, которому важнее общение с кем-то, чем идти домой. Ее знобило
изнутри, будто кровь превращалась в острые льдинки — режущие и
колющие. Кончики пальцев покалывает.
Захотелось посмеяться над собой, дурочкой. Ведь ясно же, как
божий день, что Алексей сбегает каждый раз от своих обязанностей,
находит тридцать три отмазки. Всегда у мужа дела более важные, чем
побыть с ней и с детьми, помочь по хозяйству. Ему плевать, что кран
в ванной течет, что она просила свозить ее с сыном в магазин и
выбрать Костику теплую куртку и сапожки… К Даше на родительское
собрание не пошел и с малышом не посидел, чтобы она смогла. Ему
пле-вать! Куда важнее сидеть в автомобиле и виртуально блудить. Там
явно замешана другая женщина, к гадалке не ходи.
Юля принимала его отговорки, хотела верить, что действительно
занят, есть архиважное, более срочное, чем ее «дурацкие» претензии.
Конечно, ссорились на ровном месте, но она быстро остывала, и
первая просила прощения. Бегала за ним на задних лапках, ожидая,
когда Леша перестанет дуться…
Войдя в квартиру, спиной прижалась к двери. Взглянула вниз.
Пакет с продуктами хоть не забыла. На ее копошение вышла дочь и
сложив руки перед собой, начала ее отчитывать.
— Мам, договаривались же недолго. Мне физику делать нужно. Мы
поели. Коська уже спит. Пугаешь, мам. Думала, тебя маньяк… — не
закончив на полуслове, всхлипнула. Вся ее бравада сдулась. Дашка
просто сильно за нее волновалась.
