Линн
Стоя и глядя на Рэна, который что-то
надменно говорил, я холодела от ужаса. Даже двигаться и связно
мыслить оказалось мне не по силам в первые секунды. Но не из-за
того, что, по словам Рэна, произошло между элефинами и
скаривитянами (хотя об этом, пожалуй, стоило бы узнать и
родителям). Да, в школе навигаторов нам ни о чём таком не
рассказывали. Возможно, намеренно. А вот баек о метаморфах ходило
множество. Очередная вигская и элейская тайна? Возможно. Но меня
волновало кое-что ещё.
Я уже проживала эту сцену! Во сне.
Когда впервые попала на маяк номер пять.
Арэниэль продолжал что-то говорить,
а я, погрузившись в себя, размышляла: «Точно неизвестно, какими
способностями могут обладать представители нашей расы. Чаще всего
дар передаётся от родителей к детям, так что его можно предугадать,
но… Я своих настоящих родителей совсем не помню и ничего не знаю об
их способностях. Неужели мне достался ещё и дар предвидения?»
Этого я не хотела. Второй дар мне
был просто не нужен, да ещё и такой. Нет уж, спасибо. Знать своё
будущее или чужое – этого я не желала вовсе!
Рэн всё продолжал свою речь. Я
вслушалась: он назвал меня никчёмным смотрителем! Будто бы он
служил на паре сотен маяков и знал десятки сотен смотрителей, чтобы
сравнивать! Ну уж нет! В своих навигаторских качествах я была
уверена. Школа навигаторов готовит прекрасных смотрителей, а я
училась очень даже усердно. И тренировки с практиками на маяке
номер пять пошли мне на пользу.
Я поняла, что пора остановить Рэна,
ведь, если я всё это стерплю, он всегда будет относиться ко мне
свысока. Я же хотела построить с членами команды партнёрские
отношения. Маяк стал моим домом, и только я могла решать, кто будет
обитать в нём.
– Вардис, остановись, – негромко, но
властно потребовала я, не заметив, как перешла на «ты». Рэн замер
на полуслове, но продолжил буравить меня взглядом тёмных глаз и
хмурить брови. Мне даже захотелось провести пальцами по этой
складке между ними, разгладить её, коснуться белой полоски шрама…
Но я, вздохнув, продолжила: – Нарино Раж – суперкарго маяка. Я не
обязана отчитываться перед служащими по поводу принятых мной
решений о составе команды. И не стану. Не хочешь взаимодействовать
с командой, сиди в своём медицинском отсеке. Можешь дать
рекомендации, и я найму ещё одного медика тебе в помощь. Он также
будет покидать маяк со мной и командой при необходимости. А
ксенофобии у себя дома я терпеть не стану! – Рэн всё ещё хмуро
посмотрел на меня, ничего не ответив. Я пожала плечами и миролюбиво
предложила: – Раз вся команда в сборе, приступим к ужину?
Ели мы молча. Рэн посматривал то на
Нарино, то на меня, Нарино косилось на Рэна и было напряжено,
казалось, стоит Рэну сделать хоть одно движение в его сторону, и
Нарино пулей вылетит из столовой. Я же делала вид, что всё просто
прекрасно, и, глядя на покачивающуюся в ухе Рэна серьгу, пела про
себя песенку о навигаторе и скаривитянке. Это успокаивало. Я не
хотела, чтобы Рэн почувствовал, как у меня испортилось
настроение.
В конце ужина Арэниэль обратился ко
мне:
– Госпожа смотрительница, у меня
есть вопросы по трудовому контракту.
Я отложила столовые приборы и
подняла взгляд.
– Какие?
– Почему мне не сотрут память по
окончании службы? И что за пункт про спасение вашей жизни? Раньше я
такого не встречал.
– Господин Вардис, я не вижу смысла
в том, чтобы стирать вам память: я начинающий смотритель, мне не
доверят испытание секретных военных разработок, а информация о
спусках на неизведанные планеты и об участии в каких-либо операциях
через три года перестанет быть актуальной. К тому же, при
обнаружении чего-либо экстраординарного, согласно дипломатическим
договорённостям, Франгаг обязан делиться сведениями с Элеей. Как и
Элея с Франгаг. – Я сделала глоток из своей чашки с напитком и
продолжила: – Что касается второго пункта, то тут всё очень просто.
Вы ведь служили у смотрителей со стажем. Конечно, риск уничтожения
маяка и гибели его смотрителя есть всегда, но он значительно выше,
если смотритель ещё юн и неопытен, а команда не слажена. Поэтому в
стандартных контрактах на новых маяках есть такой пункт.
