— С новым годом, Кирилл! —
прокричала Рената в трубку.
Вокруг гремели петарды и салюты,
смеялись дети, громко поздравляли друг друга взрослые.
В небольшом городке на
северо-западном Урале есть традиция: как только куранты заканчивают
отсчитывать первую минуту нового года, люди выходят на улицу и, как
правило, идут на центральную площадь, где ослепительными
разноцветными огнями сверкает главная городская ёлка.
Лёгкий морозец и пушистый снег
добавляли очарования этой волшебной ночи.
Рената договорилась с Кириллом
встретиться у городской ёлки и провести новогоднюю ночь вместе.
— Я не приду, Рената, — спокойно
ответил он.
Рената похолодела, надвигалось
ощущение катастрофы.
— Но мы ведь договорились…
— Мышка… — Её всегда раздражало это
прозвище, но Кириллу нравилось, и она терпела. — Мышка, — повторил
он, — я не приду, я встретил девушку, мы подали заявление в загс и
через три недели женимся.
— Она беременная? – глухо спросила
Рената. Очень надеясь, что Кирилл просто выполняет свой долг, что
это из-за ребенка, а не по любви.
— Нет.
В трубке раздались гудки.
Рената разом ослабела. Ноги стали
ватными.
Эти противные звоночки о том, что её
Кирюша уже не совсем её, стали появляться ещё несколько месяцев
назад. Он начал цепляться к ней по пустякам и, когда они ругались,
не звонил и не приходил по несколько недель. Он посмеивался над ее
внешностью, говорил, что не зря называет ее Мышкой, что Рената
очень посредственная. Словосочетание «серая мышь» витало в воздухе,
но никогда не произносилось вслух.
Кирилл и раньше был скуп на подарки,
но иногда приносил к чаю пирожные или пиццу, особенно если
оставался у нее на ночь. Теперь же, когда приходил, съедал все, что
готовила Рената, упрекая её, что не подумала о печенье к чаю.
В какой-то момент Рената обнаружила,
что Кирилл закрыл ото всех социальные, и, когда она спросила,
почему он это сделал, тот ответил:
— До ужаса надоели все эти спамеры,
Мышка!
— А почему меня заблокировал? – не
сдалась Рената.
— Так ты мне ни разу там не писала,
подумал, что тогда и незачем. И вообще, сеть – это для работы.
Кирилл был фрилансером. Работал
дома, но, как ни странно, за три года отношений Рената так и не
поняла, чем он зарабатывает на жизнь.
Рената осела в сугроб, закрыла глаза
и тихонько заплакала. Только сейчас она поняла, что эти отношения
нужны были только ей, а Кирилл милостиво принимал её слепое
обожание. Сам он, похоже, всегда оставался «в активном поиске».
Рената натянула капюшон на голову, засунула кисти рук в рукава.
— Останусь тут, все равно дома меня
ждут только бутылка шампанского, мандарины и оливье.
Родителей она не знала –
воспитывалась в детском доме. Но умудрилась выучиться и сейчас
работала в центральной городской библиотеке. Действительно, где же
ещё могла работать серая мышь? Только в библиотеке. Рената всегда
любила читать и обладала хорошим воображением — от внешнего мира с
его реалиями, от злых детей из детского дома она часто
отгораживалась книгами. Она изучала подводный мир вместе с героями
«Двадцати тысяч лье под водой», зачитывалась приключениями Луи
Буссенара и Эндрю Нортона, переживала за Анжелику и плакала над
такой непростой историей любви Мэгги из «Поющих в терновнике».
Рената листала огромные подарочные издания, любуясь картинами
Брюлова, и путешествовала вместе с красивыми буклетами –
путеводителями по разным городам мира.
Где-то глубоко в сознании Ренаты
билась единственная мысль: «Почему для меня не бывает чудес? Как же
хочется чуда!»
Ренате стало хорошо, почти не
холодно… Рядом взвизгнули шины, хлопнула дверца — кто-то вытащил её
из сугроба, ругаясь:
— Совсем с ума сошла, что ли?! Ещё
пару часов, и замерзла бы!
