Роман
– Ну что, Мих, и ты покинул наши славные ряды холостяков и стал
подкаблучником? – от души хлопаю друга по плечу. Миха смеется,
понимает мои шутки юмора. Знает, что я за него рад. Они с Агатой
заслужили это счастье.
– Не подкаблучником, а счастливым семьянином, – друг приобнимает
свою молодую жену, целует в белокурую макушку, поглаживая по едва
заметному животику. Смотрит на нее, а у него в глазах столько
всего… Также хочу. Что б вот так смотреть на свою половинку и
тонуть в ней. Черт, старею, наверное. Мак бы надо мной поржал
сейчас. Хорошо, что нет тут его морды.
– Да понял я, понял. Поздравляю, дружище! Рад за тебя. За вас
обоих! – протягиваю другу коробку с подарком и конверт. – Это от
нас с Маком.
– Спасибо, Ром. От души. А сам он как там?
Братишка мой прямо накануне сего мероприятия рванул к родителям
в область, чтобы по мелочи помочь там с огородом и немного домик
подшаманить. Мы всегда летом по очереди сваливаем из города к
родителям. Отпуск, погода отличная, да и родителям всегда есть чем
помочь. Они с годами не молодеют. Было бы, конечно, лучше, если бы
вдвоем сразу туда поехали, но не с кем оставить нашего Бойца –
годовалого Кане-корсо. Он сейчас проходит активное обучение по
воспитанию и физподготовке. А то такая махина без должного внимания
снесет с ног и даже не заметит. Слушается Боец только меня и
Макара, поэтому оставить его с кем-то из ребят – не вариант, а у
мамы сильная аллергия на собак. Вот и навещаем теперь родителей по
очереди и помогаем по хозяйству.
Ну и “напомогался” братишка мой. Так “напомогался”, что с
температурой слег позавчера. А нефиг было на спор с местными
мужиками деревенскими сначала самогон ядреный бухать, а потом, все
также на спор, переплывать местную речушку, которая славится своими
ледяными водами даже летом. Закономерный итог, так сказать, на
лицо. Вот не зря он младший, хоть и на пару минут всего! На рожу,
вроде, одинаковые, но ума Боженька явно не додал… Кипиш ходячий.
Потому пацаны еще в учебке прозвали его “Шухером”. Так и
прицепилось. А я тихий и, в основном, помолчать люблю. Если бью, то
тоже молча. И хожу тихо. Для сослуживцев я “Хитман”.
– Да как… Хрипит в трубку и утверждает, что умирает, – ржу в
голос. Вечно он так. Как в открытый бой вступать, так “вперед и с
песней”, а стоит только чуть чихнуть или, не дай Бог, температуре
подняться выше тридцати шести и шести, то все, кранты чуваку.
– Неужели тридцать семь и два температура? – Миха тоже знает эти
закидоны Макаровские.
– Ага, примерно.
– Ну ничего, там матушка ваша быстро его на ноги поставит своими
народными средствами.
Да, мама наша много всяких рецептов знает, как быстро всю хворь
из организма прогнать. Яр даже возмущался, мол что это за методы
такие допотопные, когда мы все слегли с гриппом, но вместо его
колес мамины отвары пили всей командой, да ее вареньем фирменным –
малиновым с лимоном закусывали. Наш светило отрядный попрыгал,
повозмущался, поматерился, а когда и Настюха его с нами отварчики
попивать стала, угомонился и примкнул к нашим рядам. Так и
вылечились все дня за три. Он, кстати, потом маме нашей звонил и
рецепты под диктовку записывал, чтобы свего сына мелкого лечить в
случае чего. Все полезнее, чем химоза всякая. Натуральное все и
эффективное.
Миха с Агатой уходят к гостям. Народу в загородном доме
сослуживца собралось много. Не всех я знаю. Кого-то даже впервые
вижу.
Например, вот эту девушку в легком сиреневом платье.
Она, реально, какая-то нереальная. Порхает, как маленькая фея.
Платье это ее будто прозрачное, но нет, ничего не открывает, хоть и
короткое. Все прилично. Но именно оно добавляет ей какой-то
невесомости, что ли. Смотрю на нее, не моргая, боясь спугнуть.
Вдруг это видение? Потому что не существует в реальности таких
девочек. Чтоб настолько красивых.
