Я улыбаться перестала,
Солёный ветер губы студит.
Одной надеждой меньше стало,
Одною песней больше будет.
И эту песню я невольно
Отдам на смех и поруганье,
Затем что нестерпимо больно
Душе любовное молчанье.
Есть в моей жизни книги-прощания. Прощания с несбывшейся любовью. Так я выпускаю свою боль, утраченные иллюзии, ложные ожидания. Так я говорю «прощай» человеку, с которым больше ничего не связывает – в жизни, но не в душе. Это моя терапия. И она всегда работает безоговорочно.
С этой книгой сложилось непросто. На середине пути я поняла, что уже отпустила. Что писать больше не о чем и не хочется. Забросила, написала другую историю и вернулась к этой теме опять – не потому, что вновь полюбила того человека, просто захотелось, чтобы была поставлена точка – и никаких многоточий.
Возможно, она покажется тяжелой, потому что полна искренних переживаний. Но если в вашей жизни сейчас тоже период расставания и переживания потерь, период тоски и сомнений – пусть с каждой страницей становится легче.
Отпускайте!
Дышите!
Будут в жизни другие краски.
***
– А куда мы поедем на Новый год, зайчик, м?
Меня сейчас стошнит, честное слово. И всё же я сделала вид, что совсем ничего не вижу, не слышу и продолжаю спокойно работать. В этом огромный минус опен спейсов – офисных помещений, где сотрудники работают в одном кабинете – все сплетни и личная жизнь других не пройдет мимо, даже если ты не хочешь становиться живым свидетелем. Может быть, кого-то это и радует, но не меня.
– Я исё думаю, – просюсюкал в ответ «зайчик».
– Нам уже нужно бронировать столик или билеты, если куда-то поедем.
– Ладно, ладно, я подумаю. Мне нужно проект завтра сдать, давай я пока поработаю, хоросё? А потом мы решим.
– Ты уже неделю обещаешь и ничего не делаешь, – Вика обиженно надула губы, преувеличивая свою досаду в несколько десятков раз, а я запрокинула голову к потолку, закрыла глаза и изо всех сил сжала губы, чтобы сдержать порыв и не высказать им свой гнев.
«Тут люди работают вообще-то!» – так и хотелось крикнуть на весь кабинет.
Мне не повезло больше всех: мой стол прямо напротив Витиного, и вся их лав стори с Викой уже восемь месяцев разворачивается прямо на моих глазах. Но это еще полбеды. Больше всего раздражает тот факт, что почти тридцатилетние парень и девушка ведут себя как инфантильные дети: все эти сюсюканья, надувание губ, громкие показные истерики больше напоминают подростковый период. А ведь в их годы мои родители уже имели двух дочерей!
– Викуся, честное слово, вечером поговорим об этом, агась? – Витя сложил губы поцелуйчиком, и я поспешно отвернулась от этой сцены, уткнувшись в свой монитор – меня сейчас точно стошнит.
Наконец любовная лихорадка в полутора метрах от меня временно прекратилась, и я смогла спокойно заняться делом. Но спустя двадцать минут к моему столу подошел начальник отдела.
– Наташ, у тебя тут проект в какой стадии? – кивнул на презентацию, которую я как раз подправляла по внесенным заказчиком указаниям.
– Скоро закончу. Сегодня внесу правки и вечером отправлю, – ответила нерешительно, не зная, с какой стороны ждать подвоха.
– Я тебе еще один заказ хотел подбросить, – не стал держать интригу Сергей Леонидович, которого мы без присутствия высшего начальства по взаимной договоренности звали просто Сережей.
– А, ну, давай, я с этим-то уже почти расквиталась, – тут же высказала готовность.
Кто умеет работать быстро, четко и креативно, соблюдая дедлайны и ухитряясь находить общий язык с разными клиентами, получает больше заказов, а, значит, и больше денег. В последнее время жаловаться на плохой заработок мне, к счастью, не приходилось. Появился опыт, а вместе с ним и заказчики, которые просили отдать их проект Наталье Ведерниковой. Знали точно – я легко соглашаюсь вносить поправки и не кручу носом, мол, да что вы вообще понимаете, не учите меня работать. А еще умею выполнить задание в сжатые сроки, даже если придется всю ночь не спать.
![[Не] вместе. [Не] навсегда](/uploads/covers/37/379de690e46cb4f05c68d3e74cc3e4b0365a96f8.jpg)
