— Н-на тебе туз червей!
— Н-на тебе в ответ даму крести! И
еще десяточку! И вальта! Что, съел?
— Да мне твою даму перекрыть — раз
плюнуть! Так что… н-на тебе короля! Н-на! И еще раз н-на!
На отломанную сидушку от табуретки,
брошенную прямо на пол, одна за другой посыпались замусоленные
карты.
Я с досадой стукнула кулаком по
колену. Лики Преисподней! Да что сегодня за день?! Зачет по
ведьмовству не сдала, доставшему меня бесу рыло не начистила, а
теперь еще проиграю какому-то укушавшемуся мухоморовки фею?!
В карты мы резались уже давно,
азартно, яростно торгуясь за каждый ход. А что еще прикажете делать
студентам накануне отбоя? У нас тут, как обычно, вся группа
собралась и даже не помышляет расходиться, хотя времени до полуночи
осталось немного. Еще бы! Последняя партия… Оборотень с ангелом
благополучно выбыли, оракула мы по понятным причинам в игру не
взяли, и против нас с баньши остался только мелкий фей с пьяно
блестящими глазами. Каких-то полчаса назад мы были близки к
триумфу. А сейчас у меня на руках остались только двойка, семерка и
пара шестерок, тогда как у Шмуля наверняка еще полколоды заныкано…
Ну не гадство, а?
— Хелька, имей в виду, — дрожащим
голосом вдруг сообщила сидящая рядом баньши. — Ты меня в это
втянула, так что, если он выиграет обещанное желание, я тебе этого
не прощу-у…
Я пихнула мелкую плаксу локтем,
чтобы не вздумала портить пол. А то потом или паркет опять
вздуется, или канализация протечет, или кто из соседей к утру
ненароком преставится — умеет, поганка, смерть насылать, когда
захочет. Лучше бы гаденыша-фея так оплакивала, чем нашу уплывающую
победу.
— Шмуль, давай! — подпрыгнул
раскрасневшийся от волнения оракул, отчего доски под ним жалобно
скрипнули и опасно прогнулись. Комнаты в общаге маленькие, поэтому
кровати двухъярусные, узкие. А этот раздобревший на университетских
харчах предатель оккупировал верхнюю койку еще в начале игры,
потому что, понимаете ли, оттуда лучше видно. — Щас ты их завалишь!
Улька уже слилась!
Я мрачно зыркнула на толстяка.
— Слышь, Зыряныч, ты со мной за
одной партой больше не сидишь! И на мои лечебные зелья не
претендуешь. Понял?
— Хель, да ты чего? — отпрянул
толстяк, осознав реальность угрозы. Даже плюшку изо рта выронил,
обсыпав сахарной пудрой постель. — Побойся Создателя! Это же
игра!
— А то, что нам сейчас поражение
накаркал, нормально? — прошипела я.
Баньши, выбыв из игры под злорадный
хохот фея, тут же завыла дурным голосом:
— А-а-а! Хе-э-эль! Спасай нас
обе-э-их! Я больше не хочу наряжаться привидением и пугать
прохожих! В прошлый раз еле ноги от стражи унесли-и-и! А в
позапрошлый он нас еще и выкупать из тюрьмы отказывался-а-а!
Я окончательно рассвирепела:
— Видал, что наделал, предсказатель
придурочный?!
— Я не каркал, — донесся сверху
испуганный голос, и где-то там подозрительно хрустнула доска. — У
меня предвидение было.
— Значит, больше в будущее не
смотри! — рявкнула я, решительно выкладывая на табуретку свои
последние козыри. — А то Улька тебя сейчас оплачет!
Баньши от удивления даже прекратила
рыдать и, убрав с лица длинную черную челку, в священном ужасе
уставилась на жестокую меня. А потом, безжалостно паля нас обеих,
вытаращилась на двух невесть откуда взявшихся в игре тузов. Но я и
глазом не моргнула, мухлевать так мухлевать. В данной ситуации
победа дороже чести.
Кстати, да, забыла представиться:
Хельриана Арей Нор Валлара, для своих — просто Хель. Студентка
третьего курса УННУНа — Университета нетрадиционных наук и
уникальных нововведений. А еще — суккуб с крайне запутанными, в том
числе ангельскими, корнями.
— Хелечка, ты тоже выбываешь! — На
конопатом лице Шмуля внезапно расплылась мерзопакостная улыбочка, и
поверх моих тузов легло два невесть откуда взявшихся джокера.
