Сегодня я проснулась в холодном поту. Чем ближе приближается этот день, тем я становлюсь тревожнее. День, когда я отправлюсь в элитную частную школу-пансион "Олимпия".
Со стороны может показаться, что судьба подарила мне шанс, который выпадает раз в жизни. Ведь меня выбрали на должность нового учителя в престижную частную школу из трехсот других претендентов! Место, о котором опытные педагоги с сединой на висках могут лишь мечтать, досталось мне – вчерашней выпускнице художественного училища без опыта работы. Но я-то знаю настоящую цену этому «счастью». Ведь именно я выиграла международный конкурс по живописи. Чем сразу привлекла внимание директора пансиона. Ему нужна была не просто учительница, а живая диковинка, победительница, чье имя можно бросить на стол переговоров с акционерами, как козырь. В их мире, мире денег и призрачной власти, репутация – валюта дороже золота.
Откуда мне это известно? О, я уже однажды заглядывала в эту роскошную бездну. В семнадцать мой хрустальный мир столкнулся с их миром, и мои розовые очки побились стеклами внутрь. Тогда я на своей шкуре, до самой сути, прочувствовала, что значит «не из тех кругов». И вот теперь я еду в их логово. Учить современному искусству отпрысков олигархов и наследников империй, этих мажоров, которые с молоком матери впитали убеждение, что все вокруг – обслуживающий персонал. Но я не позволю втоптать себя в грязь. Я – учитель. Они – мои ученики. В этой простой формуле мое спасение.
––
– Я учитель, а они мои ученики, – прошептала я, вглядываясь в свое отражение в зеркале, запотевшее от нервного дыхания.Эти слова, словно заклинание, должны были придать мне сил. Но даже они дрожали, сталкиваясь с непокорной дрожью в руках. Я вновь взяла подводку для глаз – этот черный, почти враждебный стержень, который сегодня будто сговорился со всем миром против меня. Стрелки выходили кривыми, насмешливо изогнутыми. Еще одна попытка – и вот уже не стрелка, а размазанное черное пятно гнева и бессилия. В конце концов, я одержала победу. Линии легли не так, как задумывалось, но сойти за попытку выглядеть профессионально – сгодится.
Я отступила на шаг, давая себе окончательную оценку. Из зеркала на меня смотрела незнакомка. Бледная, с глазами, в которых погас весь огонь, что обычно горел, когда я брала в руки кисть. Усталая девушка с пустым взглядом. Ну, блеск я себе не верну за пять минут с помощью косметики, а вот эти синеватые тени под глазами, словно оставленные ночными кошмарами, – с ними я могла справиться. Плотный слой тонального крема стал моим спасением.
С макияжем было покончено. Теперь – прическа. Я решила собрать высокий пучок. На моих светлых волосах он смотрится элегантно. Это одна из моих выигрышных причесок. Пучок должен был создать образ собранной, неуязвимой женщины. Но и тут мои волосы подчинились не с первого раза, выбиваясь мягкими непослушными прядями. Но в итоге и они сдались, образовав на затылке идеальную, холодную раковину.
Собрав себя по частям, как конструктор, я принялась за последний ритуал – проверку сумки. В ней было до обидного мало: пара строгих костюмов-футляров, несколько тюбиков косметики, сменное белье. Вся моя жизнь пока умещалась в одну дорожную сумку. На самом дне, заветным талисманом, лежал роман. Старый, потрепанный, с загнутыми уголками страниц. Мир в нем был простым и справедливым, где любовь и добро всегда побеждали.
Рука уже лежала на дверной ручке, холодный металл прижался к ладони. Но что-то заставило меня обернуться. Комната замерла в ожидании. Утренний свет прорывался через тюль и подсвечивал каждую пылинку, танцующую в воздухе над старым комодом. Он освещал не вещи, а призраков. Вот этот потертый паркет у кровати, на котором я, пятнадцатилетняя, с карандашом в дрожащей руке, выводила свои первые серьезные наброски, боясь пропустить шум шагов отца в прихожей. А вот и тот самый угол, где на стене осталась легкая вмятина – след от мольберта, который я в ярости отшвырнула, когда узнала, что родители не купят мне новые краски. Стены, испещренные следами от кнопок, что держали мои рисунки, – окна в другой, прекрасный мир.
