Ненужная жена дракона. Зельеварение с нуля

Я уже час жду в кафе Леру, но подруга все не появляется. Заказываю очередную чашечку любимого кофе с корицей и нервно постукиваю свежими ноготками по столу. Бирюзовый цвет маникюра неожиданно перекликается с цветом чашки, которую приносит официантка, и мне это кажется забавным совпадением.

Бирюзовый сегодня рефреном преследует меня и я гадаю – хороший это знак или плохой?

«Ромашка» наше с Лерой любимое кафе, мы еще в детстве убегали сюда из школы поесть мороженое.

Делаю глоток и улыбаюсь. Матвей, конечно же, не заметит, что я целый день прихорашивалась для него. Он считает, что я всегда красивая... даже в домашнем халате или в растянутой футболке.

У нас крепкий брак, заключенный по любви, но на свой день рождения я решила устроить любимому сюрприз. Я жду ребенка и вечером его обрадую.

А вот Лера почему-то сильно опаздывает, хотя сама назначила мне встречу – мол, очень срочное дело.

Достаю телефон и хмурюсь, а за панорамным окном кофейни ветер несет золотые листья. Вдруг холодает, – словно в осенний день зачем-то включили кондиционер – и сердце сжимает нехорошим предчувствием.

Бездумно смотрю в черный экран смартфона, и в следующую секунду он загорается – я же нетерпеливо жму на облачко с сообщением.

Лера появилась.

«Катька, прости. Тут такое дело».

Руки начинают дрожать совершенно без причины.

Подруга что-то долго пишет, а я быстро набираю:

«Что случилось»?

Она прекращает печатать и звонит, а у меня чуть сердце не выпрыгивает из груди от испуга. Или от плохого предчувствия?

Даю себе пару секунд, чтобы унять сбившееся сердцебиение и завороженно наблюдаю, как пролетает за окном бирюзовый шарик.

Принимаю звонок и подношу телефон к уху.

– Я не могу больше молчать, Кать. Секретарша твоего мужа ждет от него ребенка. Она написала мне, – Лера убивает первыми же словами и я медленно начинаю задыхаться.

Кажется, что тону, опускаюсь на огромную глубину, мир вокруг становится нереальным, отгороженным плотным слоем воды.

Я немею и внутренне разбиваюсь на тысячи осколков, режущих по живому. Даже пошевелиться больно. Боже, я даже согнуться не могу, чтобы встать.

Сижу в любимом кафе как испорченная механическая кукла, из которой достали все шестеренки.

Разлепив пересохшие губы, хрипловато спрашиваю:

– При чем тут ты, Лер?

– Я их видела месяц назад, – подруга всхлипывает. – Я, правда, хотела рассказать, но Матвей надавил, сказал, что это недоразумение... Как я могла просто взять и выложить такое...

Чувствую, что подруге реально больно и страшно, но внутри все мертвеет. Она должна была предупредить.

– А эта дрянь написала мне сегодня, пошла ва-банк. Знала, что я передам. Матвей злющий, запретил мне к тебе ехать... Кать, я запуталась и испугалась... Я не знала, что он может быть таким, – по щеке ползет горячая слеза и слышу, что Лера тоже плачет.

– Спасибо, что все же решилась рассказать, – выходит холодно, но я не представляю, как правильно реагировать в подобной ситуации.

Дальше действую механически – эмоции пока на тормозе.

Дрожащими пальцами нажимаю на вызов. Матвей хватает трубку:

– Катька, ты в «Ромашке»? Не уходи никуда, я сейчас подъеду.

– Мить, Лера звонила. Она...

– Да, я все объясню. Жди меня.

Телефон выпадает из рук и разлетается на каменных плитках пола. Это отрезвляет и я выскакиваю вон из кафе. Голова кружится, и я делаю вдох-выдох, чтобы успокоиться. Поднимаю глаза и вижу бирюзовый скутер – на нем сидит странная тетка в объемном балахоне и джинсовой куртке.

Понимание того, что Матвей виновен, скручивает внутренности и я чувствую, как тянет внизу живота. Только не это!

Теряюсь, не знаю, куда бежать. Вспоминаю тетю Галю. К ней поеду на дачу. Родителей у меня давно нет и тетя единственная родственница.