Все случилось как-то слишком быстро. Внезапно поливший дождь,
скользкая узкая дорога, толчок.
«Не надо было сегодня никуда выезжать», – стало моей последней
мыслью в этом мире.
В общем, трагедия закрутилась слишком стремительно, чтобы я
успела что-то понять. Осознание же пришло вместе с хлесткой
пощечиной.
Я задохнулась, широко открыла глаза и обнаружила себя в
старинной гостиной.
Передо мной стояла разгневанная тетка, которую я видела впервые
в жизни. Естественным порывом было развернуться и
продемонстрировать хук слева, но рука сама собой поменяла
траекторию и прижалась к пылающей щеке.
– А что вы меня бьете, женщина? – возмутилась я, удивившись.
– Так ты слов нормальных не понимаешь, дурища! – закричала
тетка. – Тупая и своевольная, выгоды своей не знаешь, потому что
голова забита опилками.
Я потерла щеку. Огляделась. В большом камине пылал огонь, на
стенах висели потертые гобелены, у стен стояла массивная
мебель.
– Еще раз поднимете на меня руку, по уху заеду, – буркнула я,
пытаясь сориентироваться.
– Так ты еще грубить вздумала, нахалка?! – тетка сверкнула
мутно-серыми глазищами и уперла кулаки в бока. – Такая же
никчемная, как мать покойная! Зачем я тебя вообще терплю? Как умер
Ральф, надо было выставить на паперть, чтобы не объедала семью.
Толку-то от тебя, ленивой и тупой...
Тело ощущалось занемевшим и плохо слушалось. Вот зачем я тру
щеку как заведенная? И еще предательские слезы пощипывают глаза. А
тетка все орет и орет...
Бред какой-то.
– Весь род твоей мамаши покойной такой! Аристократишки, а сами
без гроша в кармане...
Так, надо собраться. Я ехала к бывшему мужу, должна была
договариваться с ним по поводу кота. Ладно, квартиру он у меня
отсудил, но кота зачем забрал? Сволочь. Теперь эта любовница его
блондинистая будет гладить моего Василия в моей квартире.
И... Василий – это кот, если что.
Я помотала головой – мысли отказывались собираться и разбегались
врассыпную как тараканы. И еще кто-то жалобно скулил на границе
сознания.
– Поднялась в свою комнату, дрянь! И только посмей грубить лорду
Седрику. Сцены тут решила устраивать, нахлебница.
И тетка снова замахнулась, но я ловко отскочила. Рефлексы на
этот раз опередили ватное тело, которое тем не менее тут же снова
предало и скукожилось от страха.
Да что ж такое...
– Лорд придет вечером, так что умойся. И я пришлю Марту одеть
тебя и сделать прическу, – с отвращением выплюнула противная тетка,
а я с какого-то перепуга разрыдалась и спрятала лицо в ладонях.
И отлепить его от этих самых ладоней удалось с большим трудом.
Словно в другого человека вселилась. Или другой человек вселился в
меня и мешает адекватно реагировать на ситуацию.
С трудом подняв голову, я тут же горестно всхлипнула. И если бы
руки меня нормально слушались, залепила бы себе вторую плюху – уже
самолично, чтобы привести эту другую личность в чувство.
Как плохо всё. Выходит, я умерла, разбилась на той дороге и
сейчас просматриваю предсмертный бред? И еще раздвоение личности
подхватила.
– Ты не разжалобишь меня слезами! Наверх, я сказала! – рявкнула
тетка.
А тело вдруг само повиновалось приказу и ноги понесли по
лестнице наверх. По дороге мне правда удалось потрогать деревянные
перила, шелковые шпалеры с изображениями птиц. Всё настоящее,
фактурное. Я вдохнула запах старого дома и горящих поленьев.
Хм, уютный бред. Только зачем в нем эта тетка?
Но тело дошло до конца коридора и поставило ногу на первую
ступеньку другой, узкой, лестницы. Я мимоходом выглянула в круглое
окно, за которым сыпал снег, и вскоре поднялась на... чердак.
Хм. Я живу на чердаке?
Странно. Вроде никогда не страдала депрессией, чтобы у меня
такие предсмертные глюки появились. Я зашла в небольшую комнатку и
прикрыла дверь. Сколько тут разномастной и облезшей мебели.
