ВНИМАНИЕ! Три отрывка из
книги позже вошли в повесть "Я твой хозяин".
Андрос пришел на третий месяц
заключения. Скрипнула дверь камеры, впуская высокого мощного
мужчину в строгом костюме.
Наама вскинула голову. Не отводя с
лица грязных спутанных прядей впилась в него взглядом.
— Чего тебе, ди Небирос? — от долгого
молчания голос охрип и звучал непривычно. — Пришел
позлорадствовать?
Она нарывалась. Дочь предателя,
ожидающая приговора, не должна так разговаривать с императорским
фаворитом.
Но смерть братьев, арест, избиение,
долгие дни в неизвестности лишили ее страха. Быстрее бы состоялся
этот фарс под названием “императорский суд”. Дочь мятежного ди Вине
устала ждать и почти мечтала о казни. И о том, как плюнет после
оглашения приговора в его демоническое величество и скажет
последнее слово для газетчиков.
Он прошел через всю камеру, встал
рядом с ней и скривился.
— Ты смердишь.
— Ну прости, — пленница ядовито
улыбнулась. — Мой бассейн с гидромассажем засорился. Зачем
пришел?
Андрос стоял рядом — отвратительно
ухоженный, чистый, наглый, распространяя запах дорогого парфюма.
Стоял и разглядывал ее с брезгливой гримасой.
Наама вскинула голову и ответила
дерзкой ухмылкой. Что, нехороша? Непохожа на ту красотку, за
которой ты таскался, теряя голову?
Тебя бы сюда, красавчик, на пару
недель. В кандалы да грязный каменный мешок, построенный еще в
эпоху Первого императора. Одиночка для особо опасных
преступников.
— Тебя приговорили к смертной казни,
— продолжил Андрос.
Она до боли стиснула зубы. Он лжет!
Просто издевается!
— Слушанья еще не было.
— Было. Дела об измене
рассматриваются в отсутствии обвиняемого. Его величество, как
Верховный судья империи лично огласил приговор.
Вот и все. Не будет даже пародии на
суд, даже иллюзии справедливости. Не будет толпы газетчиков и
возможности сказать последнее слово.
Она сгорбилась, до боли в пальцах
вцепилась в кандалы. Богиня, как же не хочется умирать! Так нелепо
и несправедливо. Наама даже не знала о заговоре. Отец слишком любил
и берег свою младшую дочь, перед началом мятежа отправил ее из
столицы в поместье тетки, вглубь земель ди Вине.
Андрос разглядывал ее. Оборванную и
грязную — от нее действительно пахло несвежим телом. Когда-то
гладкие, словно черный шелк, волосы превратились в спутанный
колтун, и только глаза сияли все тем же неукротимым бирюзовым
огнем.
Жалкая, униженная, лишенная дорогих
нарядов, украшений и флера недоступности, Наама должна была
вызывать презрение и жалость.
Должна была. Но не вызывала. При виде
нее его по-прежнему охватывало чувство похожее на голод. И взгляд
сам собой останавливался на алых губах, скривленных в высокомерной
усмешке.
Сука! Заносчивая сука. Ничего,
новости, которые он принес, собьют с нее спесь.
— По моей личной просьбе, с учетом
заслуг клана ди Небирос в борьбе с мятежом, его демоническое
величество согласился помиловать тебя.
Наама вздрогнула. Ей показалось, что
она ослышалась.
С чего это ди Небирос вздумал
заступаться кого-то из ди Вине? Особенно за нее. После того
унизительного отказа…
— Помиловать?
— Смертная казнь заменена пожизненным
рабством, — злая усмешка изуродовала его породистое лицо. —
Догадайся, кто будет твоим хозяином?
Стало тихо. Словно внезапно заглохли
все звуки, кроме тяжелого тока крови в ушах. Наама растерянно
глядела на него и не верила.
— Нет! — беззвучно шевельнулись
обветренные губы.
— Да, — отозвался ее мучитель.
Демонов, особенно высших, не обращают
в рабов. Никогда! Это дико, противоестественно. Демон владеет
рабами, а не наоборот!
— Ты лжешь! — истерически выкрикнула
она. — Я не какая-нибудь грязная человечка! Ты не можешь превратить
меня, Нааму ди Вине, в рабыню!
