Солнце село за горизонт, и улицы столицы погрузились во тьму,
которую нарушал огненный герб Веркинда – шестиконечная пылающая
звезда с точкой в центре. Не работал ни один фонарь, чтобы каждый
житель смог увидеть, что между двумя странами наступил мир. Вот уже
две недели газеты трубят об удачно проведенных переговорах, об
открытых границах и о том, как на это отреагируют заговорщики. И
вот сегодня посольство открыло свои двери.
Я же ждала Вильяма всё это время. Его имя то и дело мелькало в
газетах: был там то, сделал то и то, посетил это. Обида уже начала
жечь сердце, я всё-таки его невеста. Не забыл ли он обо мне? Я всё
понимаю, он человек приближенный к Императору. У него много работы
при дворе, к тому же он, как и я – глава рода. Но хоть бы на
минутку заглянул, зараза!
Успокоилась я, когда посыльный принёс коробку с платьем, а ещё
карточку с надписью: «Сегодня будет бал. Наденешь для меня?»
Конечно, я надела!
Платье было чёрным с открытой спиной, юбка из десятка слоёв
сетки. На нём не было ни замысловатой вышивки, ни кружев, ни
камней. Ему не нужны были украшения. Оно само по себе украшение.
Такое простое и в то же время изысканное. Вильям хорошо меня знает,
раз прислал мне это платье. Подари он мне нечто аляпистое, вряд ли
бы я надела, даже если бы он умолял меня на коленях.
Я засекла портал за секунду до того, как в моей комнате
образовалось облако тьмы, и из него вышел Вильям в чёрном камзоле,
чёрных брюках и кожаных туфлях. Вот он – один из самых сильных
тёмных лордов страны! И он мой!
– Я скучал! – первое, что сказал он и развёл руки в стороны,
намекая на объятия. Он был выше меня на полголовы, широкоплечий,
жилистый и опять не бритый, но зато мой, мой и только мой.
– Ты долго, – сложила я руки на груди, даже и не думая бежать к
нему обниматься. Вот ещё! Целых две недели от него ни слуху и духу,
а теперь «я скучал»! Хоть бы письмо прислал, зараза!
– Ну, прости меня, Олли, – тут же принял он покаянный вид. –
Столько дел с этим посольством, а ведь ещё и заговорщики. – Он
подошёл ко мне. Обнял, хотел поцеловать в губы, но я отвернулась, и
он чмокнул меня в щёку.
– Олли, – он взял моё лицо в свои ладони. – Не злись,
хорошо?
И вот теперь уже поцеловал точно в губы, зараза моя. Я ответила.
Как тут было не ответить? И даже потянулась за добавкой! Целых
четырнадцать дней меня не целовал!
Вильям обнимал крепко. Одну руку он переместил на мою талию, и
буквально вжимал меня в себя, да и к тому же спина то у меня была
голой. И это ещё более ярко сказывалось на моих ощущениях от
поцелуя. Другими словами, я просто ловила кайф от его руки на моей
обнаженной спине.
Я обнимала его за шею, гладила его плечи и зарывалась пальцами в
его волосы.
– Вилли, мы опоздаем, – сказала ему, с трудом отрываясь от его
губ.
– Ага, – согласился он и стал покрывать поцелуями мою шею.
Чувствую, ещё чуть-чуть и дело перейдёт в горизонтальную
плоскость.
– Вилли! – снова позвала его. – Мама будет недовольна, – а сама
даже и не думаю его отпускать. Все две недели ждала его,
переживала, как он там…
– Я соскучился, – прошептал мне на ухо он и поцеловал за ушком
нежно-нежно. И всё. Я сама его поцеловала в губы и повисла на нём,
потому что ноги уже не держали, а он всё так же крепко обнимал
меня…
– Миледи! – в комнату без стука вошел мой дворецкий. – Ой,
простите! – и тут же вышел.
– Ну вот, – протянула я. – Теперь по дому будут ходить
слухи.
– Они уже давно ходят. И что такого? Ты моя невеста. Мне уже и
невесту поцеловать нельзя?
– Я то не против, – заверила его, погладив его колючую щеку. –
Ты бы побрился что ли, – сказала я, чувствуя раздражение на лице от
щетины.
– Я тебе вообще-то подарок принес, – сказал он и достал из
внутреннего кармана камзола синюю бархатную коробочку.
