– Прует, Масяня, чё мутишь? – громыхнул в трубке мужской
бас.
– Дэн, мне вкрай как некогда, говори скорее или дома уже
расскажешь, – скороговоркой ответила я.
– Вот чё за дела, а? Почему у тебя не я или хотя бы не Стасик на
первом месте всегда, ну? – обиделся мужчина.
– Любимый, ну, пожалуйста, побойся бога. Я твоя и его с
восемнадцати ноль-ноль до самой утренней зари. Любой каприз. А прям
щаз никак не могу. Ой, директор на линии. Бросаю трубку. Чмоки
обоих во все места.
– Ну-ну, – успел сокрушенно вздохнуть абонент, который уже не
абонент, ибо некогда – директора нельзя заставлять ждать.
Шеф последние несколько недель сам не свой был – подкосила его
та неприятная ситуация. Да так, что даже страшно за него
становилось временами. Но… Тут уж, как говорится, что посеешь.
– Да, Александр Нилович.
– Ланушка, зайди ко мне.
– Чайку?
– А знаешь… сделай-ка ты мне, лапа моя, кофейку. Как ты умеешь.
Только «без верха». Я туда кой-чего капну. И на себя тоже сваргань
порцайку. И это… Коза твоя тут? Если тут – отправь куда-нибудь с
поручением, чтобы никого не было в приемной. И дверь закрой. И,
наверное, с телефонами сделай что-нибудь. Не хочу, чтобы
трезвонили.
С недоумением я смотрела на огромный телефонный аппарат, стоящий
на моем столе. Александр Нилович просил кофе «как я умею» в
экстраординарных ситуациях. Но ведь все в порядке! Производство
работает как швейцарские часы (ну, может, не совсем «Улисс Нардин»,
но без особых сбоев), в отделах продаж полно заказов (ну,
опять-таки не то чтобы с верхом, но на хлеб с маслом всем хватает),
дилеры регулярно требуют пополнения запасов, планируем открытие
нового цеха на основной базе – такое впечатление, что все последние
кризисы обходят нас стороной, тьфу-тьфу три раза. Да еще и «без
верха»! Значит, добавит туда коньяк. Черт! У него же давление
совсем недавно скакало, «Скорую» домой вызывали, мне Лизавета Пална
жаловалась.
– Мартышка, Саша-водитель ничего интересного не рассказывал?
– А чё? – Вот же еще одно неисправимое создание!
– Не «чё», а «что». Ты, в конце концов, в приемной генерального
сидишь. Следи за речью, – поправила я Лялю, хотя уверена,
сквозняком все тут же вынесет.
– Да никого ж нету, – проканючила она.
– Нет. Не «нету», а «нет».
– Тетка, ты чего нудишь? – сидевшая за столом напротив
длинноногая красотка надула розовый пузырь и щелкнула его с резким
хлопком.
– Так. Значит, берешь длинные бритые ноги в наманикюренные руки
и дуешь в отдел контроля качества. Вот тебе пакет документов.
Показываешь каждую страницу Ларисе и строгим, вот прям «противным
моим» голосом требуешь немедленно, в твоем присутствии переделать.
Скажешь, Светик сегодня в образе «мымры», а посему люто бушует и
вообще ни разу не шутит. Поняла? – Я протянула Ляле папку с
документами, испещренными моими правками и наклеенными
ярко-розовыми ядовитыми стикерами с плачущими смайликами.
– Да чё случилось-то? – взглянув на меня, ойкнула и
исправилась: – Что-то произошло? Серьезное?
– Иди. Вернешься, когда я тебя сама наберу.
Прислонившись ухом к двери, дождалась, пока стук высоченных
каблуков затихнет вдали, и тихо щелкнула внутренним замком. Набрала
на телефоне код, переводящий все поступающие звонки на отделы
продаж и филиалы, предупредила по внутренней «болтушке» девочек,
чтобы никого не соединяли с приемной, и пошла доставать из дальнего
ящика спиртовку и джезву. Через десять минут, поставив на поднос
две крохотные чашки, парящие одуряющим ароматом настоящего кофе
по-восточному, приправленного кардамоном и мускатным орехом, и
зажав под мышкой неизменный блокнот для записей, я вплыла в
директорский кабинет.
Александр Нилович, в распахнутом пиджаке, с ослабленным узлом
галстука, сидел на диване для гостей, откинув седую голову на
высокую спинку и прикрыв набрякшие веки. Вид у него был не просто
усталый, а какой-то… даже сложно было подобрать верное определение,
обреченный, пожалуй. И это испугало меня, моментально включив в
голове тревожную лампочку. Наш Генерал лично для меня был ярчайшим
примером опытного, мудрого руководителя – справедливого, очень
тщательно взвешивавшего свои решения, старавшегося беречь не только
прямых подчиненных, но и вообще всех сотрудников комбината.
Сказать, что я была довольна своим начальником – ничего не сказать.
Я относилась и к нему, и к его жене почти как к старшим
родственникам, стараясь не только отлично делать работу на своем
месте помощника генерального директора, но и ухаживать за шефом,
чтобы ему было еще и комфортно. Не знаю уж, насколько это правильно
с точки зрения профессиональной этики, вполне возможно, что в любом
столичном офисе меня бы высмеяли за такое слишком «личное»
отношение, но по-другому я не могла. Он доверял мне, причем не
только производственные, но и многие семейные секреты. Как
выяснилось недавно, в некоторые не был посвящен даже он сам.
