9Дан по фамилии Впрок
Горячий кофе согревал пальцы. Тепло всасывалось в руку, вилось по плечам и аккуратно окутывало голову. Мягкими покалываниями оно вынуждало мысли замедляться и путаться. Глаза слипались.
9Дан по фамилии Впрок, которая большими буквами была указана на бейджике, кое-как устроил своё вялое тело в кабину лифта и бессознательно отпил из стаканчика. Он прижался к стене – при движении старой махины и упасть недолго – и умудрился содрать спиной пару объявлений, но не поднял их, а просто попинал кончиком начищенной до блеска туфли.
Двери упорно сопротивлялись, но с горем пополам захлопнулись, пряча юного Впрока от безмолвных домов и длинных теней, заточённых в свете уличного фонаря. Конструкция заскрипела и поехала на нулевой уровень.
В том, что ночь началась ужасно, секрета не было. Впрочем, как и в том, что закончится она так же. Уже в первые минуты смены 9Дан получил неслабую взбучку. Он как раз собирался без происшествий добраться до надзорной будки, когда услышал знакомые напевы. Печальные и потерянные для прочего мира, шёпотом они мчались по коридору и растворялись в серости его границ. 9Дан почудилось, что доносятся они не иначе как из каморки старшего, и он сунулся в неё.
– Это вы пели? – возмутился он.
– Святы шестерёнки! Я что, на голову больной? Зачем мне это делать? Кто тут у нас? Неужто юный господин! – Грюма перестал щипать старенький пиджак и вскочил, словно его крыса цапнула. Глаза что ли на затылке? Мужчина повернулся, расстёгивая верхнюю пуговицу сорочки. Его вытянутое лицо застыло над Впроком. – Новичка заменяешь? Слышал я, что ты покладистый паренёк, но не настолько же! Всё в порядке с тем паршивцем! Если б заболел, уже пристроил бы в изолятор свою костлявую задницу! Нытик он! Небось ударился мизинцем и слёз сразу ведро! Уж слишком сейчас молодёжь балуют! Права моя сестра, когда говорит, что хлюпики нынче пошли! А я нянчиться не люблю. И ещё больше не люблю, когда рядом со мной снуют и что-то вынюхивают! Заруби себе на носу! Кыш на своё место! – Его длинный палец проскользнул мимо виска 9Дан и коснулся косяка. – Только моргни у меня!
Юный господин ненавидел ночные смены, и вовсе не из-за Грюмы, то явление временное. Причина крылась в другом. Когда он плёлся домой, то натыкался на свеженьких инженеров, отобранных для работы во дворце примерно в то же время, что и он. В голове живо рисовалось, как они заходят в разум Механизма, изучают каждую его деталь с кропотливой точностью, придумывают ему различные новшества. Иными словами, совершенствуют его. В груди начинало скрести.
Не сломай 9Дан голень, попал бы, куда должен. И повредился-то по глупости! В тот раз Ги сорвался исследовать старую улицу.
– Слышал я… – сказал он таким тоном, будто вся правда мира заключалась в его словах. – …когда мимо ремонтников проходил, что они как-то попали на музыку, пока ночью гнилые дороги подшивали.
– Как музыку? Гимн кто-то пел? – уточнил 9Дан, но Ги таинственно мотнул головой.
– Неее, что-то другое! Медленное и грууустное. И слов там не было вовсе! Что-то вроде… – он вздохнул поглубже и загудел. Его спина напряглась, а плечи подрагивали, столько усилий он прикладывал. А вот 9Дан было вовсе не до шуток. С тех пор ему везде мерещились похожие на музыку звуки – и на работе, и дома, и на прогулках. То ли он так их боялся, то ли хотел услышать по-настоящему.
– Да ты врёшь! – юный господин невольно глянул в темноту старой улицы.
– Не вру, а распространяю слухи, – деловито поправил его Ги. – Говорят, что музыка звучала оттуда, – он махнув вдаль, – из закрытой части города. Со стороны заброшенного музея. Однако, – он выдержал небольшую паузу, – когда в него наведывались днём, чтобы разобраться, никого не обнаружили. Вероятно, призрак…
