В мой первых выход на сцену от страха и смущения дрожали руки,
ватные ноги подгибались. Ступая по подиуму, обутая в стрипы на
черно-прозрачной платформе и двадцатисантиметровом каблуке со
стразами, я думала лишь о том, как бы не свернуть себе шею. Более
опытные девчонки посоветовали выпить немного спиртного для
храбрости. Несколько месяцев подряд, каждую рабочую ночь, я жутко
напивалась к утру, чтобы заглушить чувство стыда и отвращения по
отношению к самой себе. Но постепенно я привыкла и перестала
обращать внимания на похотливые глаза. Мужчины не смотрят так в
метро или автобусе. Этот взгляд превращает вас в вещь, которой
просто хочется попользоваться в свое удовольствие.
Да, пьют стриптизерши много. Кто-то вообще не может танцевать,
не закинувшись. Количество напитков, которые разрешено употребить,
у танцовщиц разное, и зависит от заведения, в котором
работаешь.
На кастинге в московском клубе в первую очередь смотрели на
грудь. Даже несколько шагов делали, наклоняя голову к плечу и
разглядывая полушария, как картину на стене. Если она не понравится
менеджеру, то на сцену тебя не выпустят. Грудь могла быть маленькой
или большой, но их интересовала форма, она должна была быть
красивой. Среди нас были девчонки, которых не брали в шоу, но потом
они исправляли свои недостатки хирургическим методом и возвращались
обратно.
Средний возраст работниц у шеста – двадцать четыре года.
На утро, когда напившиеся девчонки смывали с себя тонны макияжа,
они выглядели старше своих лет. И, если хотите, то «бл*дее». Для
большинства - это осознанный выбор. Им это нравилось. Высокие
каблуки, шикарные платья каждый вечер, которые в обычной жизни
надеть некуда, а еще мужчины. Много мужчин... Некоторые
гости приходили «только к тебе». Эта красивая жизнь манила
стриптизерш.
Но здесь очень большая конкуренция. Однажды, мне подпилили
стрипы, и я с грохотом ударялась головой о пол. Другая «подруга»
смазала шест маслом, чтобы невозможно было на нем танцевать. Все
дело в так называемой цветовой дифференциацией браслетов на
запястьях танцуль. Белый - у новеньких, красный - ты
«девушка-вечеринка» и на сцене даже не раздеваешься, синий -
опытные танцовщицы, и их основная масса. Последний уровень - это
черные браслеты, они как черные жемчужины клуба. Их всего трое в
нашем заведении, и я среди них. За мой приватный танец кому-то
придется выложить половину месячной зарплаты, но дороже всего стоит
услуга «пенное джакузи».
Сюда приходят гости с деньгами. Есть такая шутка, что у
стюардесс все просто - у них мужчины разделены по классам. Выходит,
нам, стриптизершам, даже проще, у нас эконом-класса просто нет.
В зале полная темнота, лишь тусклый свет синего прожектора
освещает мой силуэт. Сцена пуста, мне никто не мешает. Я одета в
черную фетровую шляпу, темный пиджак, белую мужскую рубашку и туфли
на головокружительном каблуке. Сквозь сизый дым видны очертания
длинных ног. Я придумала этот номер сама, люблю привносить немного
драмы в шоу. Свет освещает мое лицо, на макияж я потратила больше
часа, зато теперь похожа на голливудскую актрису. Делаю затяжку и
откидываю сигарету в сторону, вообще-то я не курю. Это тоже для
драмы.
Подбегаю к пилону, совершаю несколько плавных движений. Они уже
аплодируют, от того, подгоняемая зрителем, чувственно приседаю,
лаская собственные бедра. Кручусь, расстёгивая пуговицы пиджака, а
затем выгибаюсь, демонстрируя золотистые трусики на тонких
веревочках. Снимаю шляпу, мои длинные белокурые волосы падают на
плечи. Бросаю головной убор бармену, тот легко ловит его, складывая
на кучу реквизита. Раньше танцовщицы швыряли одежду в толпу, но
забрать обратно сложно, и мы стали проделывать этот маленький трюк.
Срываю с себя пиджак и роняю под ноги, ослабляя галстук. Влажным,
горячим, полным желания взглядом осматриваю толпу, пусть думают,
что я хочу каждого из них.
