Мы отрезаны от мира. Вчера грохнуло так, что весь наш городок тряхануло, словно старый тарантас на кочку сразу четырьмя колёсами наскочил. Из-за леса вылезли жирные малиновые дымы, расползлись по небу, закрыли солнце. Для нас больше не существует смены дня и ночи – лишь один красноватый полумрак. Никто к нам приехать не может, ни мы никуда выбраться отсюда не в состоянии. Блокада. Да хрен бы с этой блокадой, если бы свадьбу не отменили. Мамаша моей невесты углядела в техногенном катаклизме, что обрушился на небо, некий тайный смысл, знак, сказала: «Негоже свадьбу играть, когда бог от людей отвернулся!», – она вообще религиозная тётка, с ней и её муж – здоровенный детина под два метра ростом, мрачный, всегда хмурый, словно дождевая туча, серьёзный, – слушал её беспрекословно: раз Ира сказала, что свадьбы не будет – значит так тому и быть. Точка.
А я Киру ещё со школы люблю (она на два года младше меня), больше десяти лет добивался – сначала, чтобы она внимание своё обратила на меня, а потом с мамашей её стал воевать, чтобы она меня за жениха стала считать, а не за простого кобелька, которому всё равно с кем. Добивался и добился, Ирина Степановна – тёща моя будущая, злобствующая – своё благословение всё-таки дала. Я и в армию успел сходить и дело своё открыть – автомастерскую, с банком насчитался, прибыли пошли, а всё мне был от ворот поворот. Не знаю, какой петух её в темечко клюнул, но месяц назад она назначила день свадьбы. Думаю, это Кира постаралась, поставила условие, а характер у неё будьте уверены, есть в кого, как говориться, – так-то она тихая, но если чего решит, то никто её уже не заставит отказаться, никто её не переубедит. Вот и мамаша её, скрипя своим сердцем, пошла её желанию на встречу. Что Кира дома говорила да какими словами, мне не докладывала, на эту тему не разговаривала, а я и не настаивал – зачем? – я и так от радости взлететь готов был. И тут такое. А Кира для меня – это… это… ну, словами не описать. Может, вопреки мамаши её, мы бы и поженились, но Кира с ней согласилась, сказала: «Потерпи, любимый, права мама, плохой это знак – такое небо. Вот кончится это скоро, тогда и свадьба, Ваня, будет». Ну да, а если не кончится, а если не скоро? Тогда что?
Между прочим, так, к слову, у меня с Кирой ничего такого ещё не было. Ну, вы поняли. Она свою честь умела сохранить, берегла себя для мужа. С одной стороны лестно, конечно, потому как я вроде бы её мужем должен стать, а с другой ей уже двадцать три года, что, согласитесь, как-то не совсем, по нынешним временам, понятно. Ну, это её мамаша всё. И вот теперь опять отсрочка. Должна сегодня у меня быть свадебная ночь, но вышло неизвестно что, совсем не свадебное. Да ещё эта подсветка дурацкая, идёшь по улице, словно в киселе плывёшь, словно розовые очки на глазах и гудение за горизонтом – то слабее, то сильнее. В общем, этой так называемой ночкой я не сомкнул глаз, уже как бы и реальность для меня разжижалась, ведения пошли. Показалось, что всего на минутку забылся, а оказалось чуть ли не на два часа. Выглянул в окошко: на улице мокро, прошёл дождь, а я и не заметил. Подошёл к холодильнику, достал бутылку водки, прямо из горлышка сделал три больших глотка – ненадолго полегчало. Вот так и ходил из угла в угол, курил – целую гору окурков построил в пепельнице за эту ночь, и во рту осел стойкий смрад никотинового перегара со странным фруктовым, что ли, привкусом – вот докурился, а.
Как только стрелки на часах показали семь утра, побежал в дом моей Киры. Решил так: чего бы мне это не стоило, упрошу Ирину Степановну, уговорю Киру. Ну, невозможно же! Так и рассудка можно лишиться. А если не уговорю, то пусть другого жениха ищут! Хотел позвонить Кире, предупредить, что скоро буду, а мобильник показал полное отсутствие сигнала (потом выяснилось, что связь рухнула во всём городе – катаклизм набирал силу).
