ДАНА
— Прошу прощения, но ваша карта
заблокирована, — сообщает мне продавец-консультант.
Ее взгляд немедленно меняется.
Кротость сочится из уголков обведенных черной подводкой глаз
девушки, стекая в лучистые крошечные морщинки, когда брюнетка
растягивает накрашенный рот в улыбке — микроскопической; думает,
наверное, что это мимолетное движение рта останется незаметным.
Но я подмечаю, как сотрудница
магазина начинает смотреть на меня снисходительно.
Мне хочется сказать, что такого априори быть не может. Ничего
подобного не случалось, по крайней мере. Но глотаю фразу, дергая
уголком брови, и достаю из кошелька от «Hermès» другую карту.
— Благодарю, — консультант принимает
ее и возвращает мне черную безлимитную.
Я не нервничаю. Скорее всего, у них
случился какой-то сбой в терминале.
— К сожалению, — начинает бормотать
она, поднимая взгляд от компьютерного экрана за лакированной белой
стойкой. — Эта карта тоже заблокирована.
Хорошо. Теперь я немного
взвинчена.
— Вы уверены, что магазинное
оборудование функционирует должным образом? — чеканю непримиримым
голосом.
Со мной шутки плохи. Я не
какая-нибудь самозванка, явившаяся в фирменный бутик известного
итальянского бренда и набравшая несколько пакетов эксклюзивного
шмотья из последних коллекций, чтобы так безвкусно позориться перед
какой-то незнакомкой из персонала.
И уж точно я не позволю над собой
насмехаться.
— Девушка, проверьте все тщательно,
— произношу с легким раздражением, закатываю глаза и недолго
разглядываю набор пластиковых карт. — Пробуйте снова, — протягиваю
ей следующую. — Вы же принимаете от европейских банков?
— Конечно. Секундочку!
Она возится значительно дольше
озвученного срока, и мое терпение вот-вот лопнет.
— Ну-у, что там? — я притопываю
мыском туфли за пару тысяч баксов, купленных в Штатах месяц назад.
— Я опаздываю... эм, — щурюсь, всматриваясь в имя на бейдже.
Отправляясь на шопинг, забыла вставить линзы. — Татьяна.
Пожалуйста, — улыбаюсь ей с искусственной елейностью, — ускорьтесь,
солнце.
Она не выглядит моложе, или старше.
Может, на год-два, что совершенно незначительно. Я без стеснения
использую неформальную манеру общения с посторонними людьми и
ненавижу эйджистов.
Распинываться мне приходится только
перед отцом.
Через полчаса у меня встреча с
парикмахером. Татьяне не объяснить, что попасть к Дэнчику — задача
сверхсложная, и он освободил местечко в своем плотном графике
исключительно по старой дружбе. Окей. Возможно, я немного
постаралась и выклянчила рандеву с богом парикмахерского искусства.
Ради него я способна опуститься до мольбы. Если опоздаю хоть на
минуту, то лишусь его благословения во веки вечные.
— Мне очень жаль сообщать вам...
Я не позволяю продавцу-консультанту
закончить предложение.
— Издеваетесь надо мной?! — ударяю
ладонью по глянцевой поверхности стойки. — Проверьте терминал,
подключение к сети!..
— Прошу, успокойтесь.
— Не указывай мне, как себя
вести.
Я брякаю браслетом-гвоздем от
«Cartier» и со злостью пялюсь в высокий зеркальный потолок,
стараюсь привести мысли в порядок и совершаю непродолжительную
дыхательную гимнастику.
Что за хрень тут происходит?! Может,
чей-то дебильный пранк? Кое-кто из моих друзей любит помышлять
подобным идиотизмом.
Маловероятно, конечно. Но вдруг
Максик прячется где-то, направляя на меня камеру, и сдерживается,
чтобы не загоготать в голос...
Я озираюсь по сторонам. Помимо меня
и трех консультанток, одна из которых смущается у кассы, в бутике
никого нет.
Тереблю молнию у портмоне,
сдерживаюсь, чтобы не вырвать железную собачку с корнем. Вернув
своему лицу непроницаемую маску, проверяю наличку. Не подаю внешних
признаков удивления, что она у меня вообще имеется. Серьезно,
бумажные деньги — это же прошлый век. Обнаруживаю несколько
пятитысячных купюр, но этого недостаточно, чтобы покрыть стоимость
даже двух вещей.
