Глава первая: Вера
У всего в жизни бывает предел.
Это я поняла на втором курсе
юридического, когда узнала, что за моими в легкую сдавшимися
экзаменами у самого строго препода стоит… мой папа. Пока
придирчивый старикашка чихвостил всю группу, мне «милостиво»
разрешили сказать ровно три предложения на первый из трех вопросов
и со словами «Все бы так учились!» отпустили на все четыре стороны.
Нет, я, конечно, была еще той заучкой и никогда не прогуливала
лекции, но проблема в том, что нас, таких заучек, на потоке было
достаточно, а суровая чаша обошла только меня.
Помню, пришла домой, устроила
родителям грандиозный скандал и со словами «Я буду жить
самостоятельно!» выпорхнула из отчего гнезда. Налегке. В самый
снежный и морозный январь за последние пятьдесят лет.
— Вера, мы с папой ждем тебя на
юбилей, - говорит мама в трубку, пока я предаюсь внезапному
приступу ностальгии. – Придут Семеновы. С сыном. И Волковы.
— Тоже с сыном? – не пытаюсь скрыть
иронию. – Ма, а ты знаешь, как устраивались браки в средние века?
Заказывали придворного художника, он рисовал портрет, и
потенциальные супруги обменивались рукотворными фотками.
— Я совершенно не понимаю, куда ты
клонишь, - степенно говорит мама. Сказывается прошлое пианистки:
она даже в ванну входит как-то по-особенному, а уж у плиты точно
как у рояля. – Это наши старые друзья, а Толик…
Толик, Толик… Что за Толик?
Я пытаюсь вспомнить сына Семеновых,
но он у них, кажется, то ли Саша, то ли Сеня. В общем, точно не
Толик. Значит, Толик у Волковых. Господи боже, это тот самый Толик,
который в тридцать отрастил живот, словно в анекдоте про арбуз и
сухой хвостик? Мое громкое «хмммм!» привлекает внимание
прогуливающейся рядом женщины с коляской и ответное мамино:
— Толик очень над собой работает.
— У него фигура как у качка?
— Что? – переспрашивает мама, хоть мы
обе знаем, что она достаточно придвинутая, чтобы понимать, о чем
я.
Но все же не могу отказать себе в
удовольствии и поддернуть ее острой шуткой.
— Ну, качка. Стал таким, как один из
тех парней, на которых ты подписана в инстаграмм. Если так, то я,
пожалуй, дам Толику шанс. Правда, кажется, у него еще были проблемы
с кожей и желтые зубы…
— Он сейчас очень хорошо зарабатывает
и вот-вот займет кресло своего отца.
— Я тоже сейчас неплохо зарабатываю,
- не без удовольствия отвечаю я.
Нет, конечно, точно не так же, как
Толик – его отец владеет долей в каком-то прибыльном бизнесе – но
зато мне хватает на съемную «однушку» в хорошем районе, на
нормальную одежду, косметику и даже остается, чтобы откладывать на
машину. С последней, правда, ждать еще года три, но терпения у меня
всегда было в избытке. Да и моя цель на конкретный сегодняшний день
– все же не деньги. Работая на Клеймана, я получаю нечто гораздо
большее – бесценный опыт. Год-другой – и займусь своей практикой,
как взрослая. Жаль, что к тому времени родители точно заочно
выдадут меня замуж. За кого-то вроде Толика. Бррррр!
— Я приду на юбилей, - взяв себя в
руки, доброжелательно отвечаю я. В конце концов, я личная помощница
Антона Клеймана, и за годы работы с ним у меня теперь железные
нервы и стальное терпение. – Передай папе, что я его очень
люблю.
Мама оттаивает, щебет на прощанье
какую-то сентиментальную ерунду и, когда ее голос начинает
дребезжать, я быстро прощаюсь и разрываю связь.
Нет, я очень люблю своих родителей,
потому что кроме них у меня больше никого нет, и потому что, хоть
они и одержимы желанием превратить меня в мужнюю почтенную
домохозяйку с выводком детишек, именно мои родители сделали меня
той, кто я есть: целеустремленной карьеристкой с несгибаемым
характером. Если и есть что-то в этом мире, способное пошатнуть мою
уверенность в себе, так это мамины слезы. Поэтому я принимаю их
дозировано, чтобы не заржаветь и не сломаться внутри.
