Ксюша
В восемнадцать ноль-ноль весь отдел
клиентского обслуживания как по свистку вскочил, энергично
подхватил сумки, зонтики, куртки, плащи и суетливо покинул поле
боя.
Насчёт боя я немного утрирую, но
клиенты, знаете, попадаются всякие. До кровопролития, конечно, не
доходит, а вот до слёз – случается.
В пять минут седьмого в просторном
помещении-опенспейс на дюжину рабочих мест не осталось никого,
кроме меня и Славика, моего мужа.
С тех пор, как два года назад оба
почти одновременно устроились в эту компанию, мы с ним буквально
неразлучны. Живём вместе, работаем вместе, никуда друг без
друга.
– Славик, только ты, пожалуйста, не
злись, – прошу я его, пытаясь заглянуть в глаза мужа. – Но я должна
поехать… И потом, это же всего дня на три. В субботу вечером
вернёмся, Алла Аркадьевна сказала.
Но он злится и отворачивается.
Раздувает тонкие ноздри, щурится, хмурится, смотрит в огромное
панорамное окно, за которым в чернильных сумерках мерцает огнями
вечерний город.
Мне хорошо знакомо это выражение
лица. Оно сулит как минимум недельный бойкот. Но это будет чуть
позже, а сейчас Славик обиженно процедит что-нибудь в духе: он
привык, что мне на него плевать, что я карьеристка, эгоистка и
самая скверная жена на свете.
– А смысл злиться? – выдержав паузу,
он гордо вскидывает голову. – Это же всё равно ничего не изменит. У
тебя же теперь должность! Всякие срочные, важные дела у тебя,
всякие командировки, а муж… так, бесплатное приложение.
– Нет, – бормочу я, но Славик не
даёт вставить и слова.
– Ксеня, я тебя на работе вижу
больше, чем дома. Ты на прошлой неделе вернулась из командировки и
опять… Ты же только ночевать приходишь с тех пор, как тебя
повысили. Ой, вот только не надо этого покаянного взгляда. Актриса
ты так себе, Ксеня. Я прекрасно знаю, что тебе плевать и на меня, и
на моё мнение. Ты только рада…
– Вовсе нет! – искренне возражаю я.
Хотя подобный разговор возникает уже третий раз за последний месяц,
и я чувствую себя немного глупо, повторяя одни и те же доводы. –
Ничего я не рада и очень дорожу твоим мнением, Славик. Просто
сейчас такой период. И будь моя воля, я бы, конечно, отказалась от
командировки.
Он недоверчиво хмыкает и кивает:
ну-ну. Я пылко продолжаю:
– Честное слово! Думаешь, мне охота
куда-то сейчас тащиться? Полночи трястись в газели? Я же с ног
валюсь от усталости. Да я бы счастлива была просто оказаться дома,
с тобой… Но ты же знаешь, что нельзя так… Ну не могу я
отказаться…
– Угу, – снова хмыкает Славик, –
партия сказала: «Надо», Ксения Андреевна ответила «Есть!».
– А что, по-твоему, мне надо было
ответить? Я должна была сказать Алле Аркадьевне: не хочу и не
поеду?
– Конечно, нет! – Славик резко
поворачивается ко мне и делает круглые наигранно-испуганные глаза.
– Что ты? Как можно! Вдруг тебя твоей должности лишат.
«Должность» он произносит с особым
акцентом и интонацией. Обвиняющей и одновременно язвительной.
– Всё, я домой, – Славик огибает
меня и стремительно шагает к стеклянным дверям. Не оборачиваясь,
небрежно бросает: – Счастливого пути.
Мне по привычке хочется остановить
его, рассказать, какой он замечательный, подольститься, помириться…
но я и впрямь чертовски устала. И физически, и морально.
Вчера-позавчера пришлось задержаться
на работе допоздна – был завал с квартальной отчётностью. А утром
на планёрке Алла Аркадьевна, наш коммерческий директор, огорошила
новостью: она едет в Зеленогорск с ревизией, и я, как начальник
отдела клиентского обслуживания, еду вместе с ней. Выезжаем на
служебной машине сегодня в восемь вечера, чтобы завтра быть уже
там.
Вместо обеда я моталась домой – в
спешном порядке собирала в дорогу вещи. Потом – с дорожной сумкой
приползла обратно на работу. Текущие дела, увы, никто не
отменял.
