Живешь себе спокойно и – Бац! Нате вам бабушку!
– Понимаешь, Зайчик! Она не совсем бабушка! – пропыхтела мама из глубин шкафа. Шкаф у нас хороший: вся мама входит.
– В смысле?
– Ну, в том смысле, что она неродная. То есть родная, конечно, но не очень.
– А откуда она взялась?
– Кто?
– Бабушка твоя!
– Она не моя! – фыркнула мама.
Час от часу не легче! Я уперла руки в бока и сощурилась. Мама всегда так делает, когда хочет вывести меня на чистую воду. Не знаю, чистая вода или не очень, но выглядит мама в этот момент серьезно.
– Зачем мне ехать к какой-то чужой бабушке?
Мама быстренько запихнула в огромную сумку- чемодан еще одну мою футболку. Красную с колючей надписью. Терпеть ее не могу. Футболку, конечно же.
– Зайчик! Это не моя бабушка, а твоя. Агриппина Микулишна двоюродная тетя твоего папы. Значит для тебя она… бабушка, троюродная наверное.
Мама в глаза не смотрит, выглядит виноватой, значит что-то тут не так. Я подошла к дивану и села. Нога за ногу, взгляд максимально серьезный.
– Рассказывай все!
– Зайчик!
– Никаких зайчиков. Мне почти двенадцать, мам! Давай, выкладывай.
Мама вздохнула. Метнулась к шкафу. Ого! Теплая пижама в собачку!
– Понимаешь, Зайчик! Меня позвали на работу! – с поникшей головой сказала мама и добавила трагическим шепотом. – На раскопки!
– Только не говори, что эту бабушку на раскопках откопали. – хмыкнула я.
Мама с готовностью хихикнула и присела рядышком, сложив руки с пижамой на коленях.
– Олька, ты у меня такая серьезная! Вся в отца.
Ну, вот опять. Главное, чтобы не плакала. Нет, мама совсем не нюня, иногда находит на нее, но что взять с взрослых. Психологи говорят это от того, что взрослые постоянно в стрессе. Мама тяжело вздохнула и выдала:
– Я, я хочу на эти раскопки, Оль. Ты же знаешь, я мечтаю вернуться в Институт археологии. Помнишь, я тебе рассказывала про него. Мы там с папой познакомились.
Ой, все! Точно будет потоп! Папа – запретная тема. Слезы гарантированы. Я его, папу, почти не помню. Только большие ноги в кроссовках и смех. А мама помнит, и любит плакать на эту тему.
– Олька, ты же знаешь, как для меня это важно! Материала наберу себе на диссертацию. Условия там полевые конечно: палатка, костер и туалет в лесу. Тебе нельзя – комары загрызут. Да и скучно будет. А с бабушкой веселее…
Как знать, как знать! Бабушки они разные бывают.
Вот знает мама на что давить. Я эти черепки, кусочки и восторженные охи-ахи терпеть не могу. Как может быть интересно рыться в земле и что-то там искать. И комаров! Комаров я боюсь! Они кровь пьют, летают и звенят. Бр-р!
– Ага, ты на свои распрекрасные раскопки, а меня к какой-то юродной бабке! Да еще на три месяца.
– Агриппина Микулишна не какая-то, а очень приятная. Живет она в деревне. Там воздух, речка! Будет где бегать и купаться! А я рядом буду работать. Каждые выходные приезжать. Честно-честно!
Н-да! Значит там, на раскопках комары, а в деревне их нет?
– Может, к бабушке Наташе, а? – выдаю я после непродолжительной паузы.
Если честно, к маминой маме я не очень люблю ездить. Бабушка все учит маму как правильно жить. Что давно пора забыть прошлое и строить свое семейное счастье. Мама при этом выглядит грустной и беззащитной. Может быть потому, что семейное счастье для нее – это папа?
И еще у бабушки Наташи очень скучно и строго. Туда не ходи, тут не сори, в комнате есть нельзя и чипсы – это отрава. Телефон строго по часам. Эх. Но непонятно откуда взявшаяся Микулишна откровенно пугала.
– Не получится. Она в санаторий уезжает. Здоровье поправлять и отдыхать.
Мне стало грустно. Разве можно с детьми так? Я насупилась, а у мамы задрожали губы, и задергался нос. Ну, вот! Сейчас точно будет плакать!
