Иногда, казалось бы, забытые воспоминания неожиданно возвращаются. Некоторые из них сразу накрывают тебя с головой. Другие поначалу кажутся безобидными и незначительными: просто запах, фигура в толпе, ощущение тепла на коже. Но они, как комариный укус, зудят до тех пор, пока ты не обращаешь на них внимание. И как только это случается, и ты принимаешься их расчесывать, то больше не можешь остановиться, расцарапывая память до крови.
Они возвращаются в самый неподходящий момент. Никогда не бывает так, что ты усаживаешься в кресло, подобрав, скрещиваешь ноги, кладешь руки на колени раскрытыми ладошками к солнцу, и говоришь себе: «Все, я готов вспомнить мой первый день в школе», – или – «Желаю вспомнить свою прогулку по сосновому парку тринадцать лет назад».
Ничего подобного. Они возвращаются в самый неподходящий момент. Выскакивают как чертик из табакерки, когда ты восседаешь на белом фаянсовом троне, или управляешь автомобилем, мчащимся по скоростной автостраде, лишенной разделительных ограждений. В первом случае можешь закончить одно важное дело чуть быстрее чем ожидал, во втором можешь завершить все свои дела в этой жизни одним разом.
Но тут уж как повезет.
Сами воспоминания тоже бывают разными. Иногда они яркие и четкие, как картинка на телевизоре последнего поколения и, как правило, не самые приятные – скорее даже наоборот. Вроде воспоминания о том, как ты разбил стакан с киселем – отвратительной буровато-тошнотворной клейкой массой, – и женщина, стоящая перед тобой, воспитательница в детском саду, куда тебя каждое утро сдают родители, уже сжимает в руке толстую резиновую прокладку из тех, которыми затыкают швы между плитами при строительстве бетонных домов. Ты видишь каждую морщинку на ее лице, чувствуешь, как ветер шевелит волосы на ее руках, вновь вдыхаешь идущий от нее запах духов. Как и всегда, она будет бить аккуратно, не оставляя следов, затем скроется в комнате за дверью «Служебное помещение», но уже через несколько минут вернется с раскрасневшимся лицом и широкой улыбкой, даст тебе маленькую шоколадку и потреплет волосы.
Другие – размытые и нечеткие. Будто у твоей памяти выкрутили фокус. Всё, что ты знаешь, – что именно в тот самый момент тебе было безудержно хорошо, но ты не можешь вспомнить ни время, ни место. Ты цепляешь за какую-то деталь в размазанном облике и начинаешь тянуть, надеясь угадать, какой конкретно момент твоей жизни пытается пробиться к тебе сквозь толщу времени.
Воспоминание, накрывшее его за несколько мгновений до стука в дверь, Игорь не смог отнести ни к первым, ни ко вторым. Какие-то детали оставались блеклыми и расплывчатыми, другие, напротив, казались слишком яркими и четкими, будто кричавшими, предупреждавшими, что где-то глубоко в них гнездится пережитая в прошлом болезненная травма.
Он сидит в машине. Тихое урчание двигателя, монотонный перестук капель по крыше сливается с усыпляющей композицией группы «Тиамат», льющейся из колонок. Фары выключены, ночь скрыла его от любопытных глаз трех девушек, стоящих под фонарем у остановки. Он не слышит, но знает, что они над чем-то смеются. Одна из них периодически одергивает короткую юбку, со смущением оглядываясь по сторонам. Игорь усмехается над ее попытками казаться не той, кем она является. Всякому видно, насколько ей некомфортно в этой одежде. Яркое красноватое свечение от вывески ночного клуба колышется в потоках льющейся по лобовому стеклу воды. Из-за угла показывается автобус, и две подруги скрываются за его дверями. Оставшаяся машет им рукой, покачиваясь на нетвердых ногах. Когда автобус отъезжает, она достает телефон, чтобы позвонить.
В этот момент Игорь включает фары.
