Ольга Гусейнова и Вера
Окишева
ОПЕРАЦИЯ: «УКРАСТЬ
ДУШУ»
Каждый человек, наверное, должен
совершить отпущенные ему ошибки хотя бы для того, чтобы просто
стать другим. Страшно ведь оставаться все время неизменным. А
человек может меняться, лишь совершая ошибки. Но было бы здорово
вернуться, чтобы снова почувствовать радость первооткрывателя,
который не знает еще, что готовит ему новый мир. И потому имеет
право надеяться и воображать, что новый мир ему готовит что-то
волнующее и увлекательное.
Максим Котин «И ботаники делают
бизнес»
Глава 1
Полет в
неизвестность
Опять это началось — плохое
предчувствие давило на виски.
— Сегодня странное небо, ты не
находишь? — пробормотала я, стоя в очереди на посадку и напряженно
всматриваясь в панорамное окно.
Не нравилось мне то, что за ним
происходило. Пока ехали в аэропорт, ярко светило утреннее солнце,
но буквально за час небо стало мрачным, набежали облака, тяжелые,
фиолетово-серые, пугающие. Еще и птицы, которых можно встретить в
любом аэропорту мира, встревоженно чирикали под потолком, привлекая
внимание.
— Ириш, мы летим на «Боинге-777»,
твоя суеверная душенька должна быть довольна, прямо со всех сторон
под защитой высших сил, — тихонько возразила Ульяна, окинув меня
мягким насмешливым взглядом.
Я криво скептически ухмыльнулась и
огляделась. По-видимому, тревожное поведение пернатых привлекло
лишь мое внимание. И больше никто не испытывал это пугающее и с
каждой минутой все более давящее на нервы чувство, возникающее у
меня с приближением грозы. Может, я опять себя накрутила перед
полетом? Не выдержав ироничного взгляда лучшей подруги, я хмыкнула,
отгоняя собственные дурацкие страхи.
С Улькой мы дружили со школы,
несколько лет сидели за одной партой, потом и университет окончили
один, только разным специальностям учились. Плюс живем рядом,
просто в разных подъездах. Еще и обе до сих пор с родителями.
Стыдно сказать, в наши двадцать пять лет.
Невольно бросив взгляд в окно, за
которым начал разбег очередной самолет, я поморщилась и, передернув
плечами, призналась:
— Мою душеньку уже ничего не
успокоит, ненавижу летать!
— Ничего, потерпишь! Всего каких-то
одиннадцать часов перелета — и мы в Майями. Карина нас встретит,
разместит, а потом — солнышко, море, отдых и покой…
Уверенно обещая радости предстоящего
отдыха, Уля рассеянно обернулась. На миг ее большие, как у
олененка, карие глаза широко распахнулись, даже рот чуточку
приоткрылся в немом восхищении, затем золотистую кожу высоких
округлых скул залил румянец смущения. Подруга поспешно отвернулась,
вызвав у меня жгучее любопытство: кто же ее так восхитил и смутил?
Отдав посадочный талон служащей аэропорта, я подождала мгновение,
пока его сканировали, шагнула дальше и словно невзначай
оглянулась.
А, ну все понятно! Я даже улыбнулась
про себя, прекрасно понимая состояние подруги. Уля у меня красотка,
на которую часто заглядывались мужчины. Пусть лето, но из-за
раннего вылета она надела тонкие голубые джинсы-бананы и белый
свитер-оверсайз крупной вязки. Свободно сидящая одежда только
подчеркивала ее стройную фигурку, а широкий ворот свитера свисал с
одного плеча, оголяя его. У Ульяны овальное личико с пухлыми
губами, большие карие, чуть раскосые глаза и натурального
шоколадного цвета волосы, коротко стриженые, с длинной челкой.
И вот рядом с этой «нежной ланью»
возвышался высокий брюнет чуть старше тридцати, с короткой
стрижкой, в белой футболке и легком бежевом костюме. Светлая одежда
эффектно подчеркивала его загорелую кожу, темные волосы и черные
глаза. И пока Ульянка с протянутой рукой ждала обратно отрывной
талон, этот очень даже видный мужчина оценивающе рассматривал ее, с
прямо-таки багровеющими в кои-то веки от смущения щеками и
ушками.
