Великое мастерство репортёра. Пять фотографий, и каждая достойна
занять свое место на обложке журнала. Все вместе сценами счастья
они рассказывают историю, целый роман, рождают волну в душе, дают
обещание.
Даже корсет подвенечного платья и тот не стесняет. Лицо теряет
способность сохранять маску начинающей светской львицы. Плотнее
подпираю шваброй дверную ручку туалетной кабинки. Мы здесь вдвоем.
Роскошь особняка позволила сделать кабинку туалета просторной для
маневров. Нога обретает опору на кондиционере. Так проще раскрыть
небольшой портфель, достать нужное, спасибо моей всегдашней
предусмотрительности, захватила с собой, сберегла, в нарушение всех
протоколов.
- Вот тут поставьте свой росчерк и ещё вот здесь. Вместе с
паспортными данными. Вы сами снимали?
- Я? Что? Да, конечно. Тайком. Он бы не согласился. Ну, кроме
самого последнего кадра.
- Великолепные снимки. Вы знаете, Ира, я потом возьму вас на
службу. Если захотите, конечно. А пока, все что могу предложить –
сто пятьдесят тысяч. По тридцать за кадр. Поверьте, они вам
понадобятся. И я бы на вашем месте бежала дальше, чем вижу. Прямо
отсюда. Не говоря никому ни слова.
- Я, правда, не знала. И мне ужасно стыдно, что все так
сложилось. Тем более, когда зашло так далеко и у меня, и у вас.
Простите. Вы удивительная, даже не плачете, а ведь это ваш…
- Мой кто? Любовник? Суженый-ряженый? Отец толпы моих будущих
малышей? Последний вагон уходящего поезда, в который нужно
непременно запрыгнуть? Уймитесь, мне только тридцать пять.
- Ваш жених. Это платье, гости, отель. Столько денег
потрачено.
- Минимизация потерь. Удачная сделка. Вы вовремя меня известили.
Билеты я сдам. Или он пусть сдает. Расписались? Умница. Вас
подсадить в окно?
- Что, простите?
- Лично я планирую слинять с несостоявшихся похорон своей
свободы через эту оконную раму. Думаю, застрять не должна. А
вы?
- А я через дверь, наверное.
- Ну, тогда подадите мне шлейф. Будет обидно, если я макну его в
унитаз, согласны?
- Наверное.
- И мой вам совет. Сколько вам, кстати, лет? Девятнадцать?
- Двадцать один.
- Так вот, Ира, бегите из города. А ещё лучше, из страны. Веланд
– та ещё мстительная сволочь, пусть поостынет с полгодика. Вы
чудовищным образом сорвали ему крайне выгодную сделку в моем лице.
Не советую продолжать отношения, можете пожалеть по-крупному.
- Вы угрожаете мне?
- Человеку, который удерживает от потопления шлейф моего платья?
Я так похожа на дуру? Хотя, повод сомневаться в моей разумности у
вас, безусловно, есть. Нет, я не угрожаю, просто даю совет.
Бесплатный, заметьте. Думаю, мы с вами будем сотрудничать.
- Спасибо.
- Всего доброго, Ирочка. Берегите себя!
Вот же дура! И я и она. Две дуры. Надо успеть сбежать и никому
особо важному не попасться пред грозны очи. Ещё повезло, что платье
я себе выбрала винного цвета, не так заметна в толпе незнакомых мне
напыщенных лиц. Ну как, выбрала? Новоиспеченный муж настоял. Видите
ли, согласно устоям их допотопной семейки, берущей свое начало в
глубинах веков, вдова имеет право выходить замуж в платье любого
цвета, только не в белом. Невинности нет, и символа нет. Вот я и
выбрала со зла винного цвета платье, чтоб наверняка оценили масштаб
моего грехопадения. Всей своей благовоспитанной семейкой! Я –
дважды вдова. Карма такая, наверное. Или какое-то проклятие
затесалось в роду. Вдох-выдох. Тут уже можно так не бежать, лучше,
наоборот, приобрести благопристойный вид, подобающий месту и
действию. Задние дворы ресторанчика пройдены, впереди небольшое
озаренное фонарями пятно подъездной дорожки, а там уже и парковка.
Заправила выбившуюся из прически рыжую прядку за ушко, отряхнула,
как смогла, подол платья. Дыхание бы перевести, да никак не
выходит.
