Холодный ветер пробирал до костей,
заставляя мелко дрожать. Ещё сегодня утром я была Сальвией Ден’Рот,
принцессой и женой среднего принца Ден’Рот. Да, далеко не первой и
выбранной только лишь за титул и земли своего отца.
Нежеланная уродина – так звала меня
фаворитка мужа, когда я прибыла для знакомства с королевской четой.
Никто не знал, как хорошо я владею нефели, древним языком нашего
народа. Его положено было знать только высокой знати, а мой род,
хоть и имел огромные земли и влияние, к высшей аристократии
отношения не имел.
Как больно было слышать каждое их
слово о моих волосах «цвета грязи», как мило они их называли! К
тому же непослушные локоны скручивались в тугие спиральки и, как ни
старалась нянечка вытянуть их, первый порыв ветра привёл причёску в
привычный беспорядок. Особенно досталось моему веснушчатому лицу и
далеко не идеальной полноватой фигуре.
Конечно, до королевского идеала я
никак не дотягивала. Признанные красавицы были высокими и
стройными, с прямыми шелковистыми волосами цвета густой ночной мглы
и глазами цвета сочной зелёной листвы дерева ховаго по весне –
конечно, с моими серыми никак не сравнить!
Тогда, в тот далёкий первый день, я
успокоила себя фразой, которую однажды сказал мне учитель: чтобы
раскрылась моя истинная красота, нужно узнать меня получше. О, как
наивно было даже надеяться на это! Все мои рассказы о древней
истории, о тех свитках, что мне удалось изучить в храме Пат’хаЯ, в
который, между прочим, не всякого пускали, и о моей мечте стать
целителем встречали лишь холодное презрение мужчин и ничего не
выражающий взгляд самого принца. Дни нашего знакомства шли, но
лучше не становилось, скорее наоборот. Как я умоляла отца в день
перед подписанием договоров, чтобы он не ломал мне жизнь, связывая
с этой надменной и бездушной семейкой! Но все мои доводы не имели
никакого веса по сравнению с тихо брошенной фразой мачехи:
– Не позорь нашу семью, негодная
девчонка.
Увы, на этом гневная тирада не
закончилась.
– Что это ты вообще удумала?!
Истинная леди не обсуждает такие вещи, ты выставила себя на
посмешище! Говорила я твоему отцу, что он тебя разбалует и мы тебя
вовек не выдадим замуж – и вот! Что ты теперь скажешь, Гаред?
Отец пожевал губу, как всегда делал,
когда думал о чем-то важном, и, нахмурившись, ответил:
– Твоя вторая мать права, тебе пора
уже остепенится, а не скакать в поисках приключений, что-то там
познавая. Ты станешь четвёртой женой среднего сына Ден’Рот и будешь
молится, чтобы у вас как можно скорее родился ребёнок, это упростит
твоё положение и усилит наш род.
Весь срок до свадьбы прошёл как в
тумане, помню только обреченность и смешок жениха, когда силилась
выдавить из себя «да» на церемонии.
Ночью после бракосочетания,
оставшись лишь в тонкой, почти прозрачной ночной сорочке,
надушенная всем, чем только можно и, судя по свербению в носу, тем,
чем не стоило, я молилась всем богам только об одном – чтобы
сильная доза противовозбуждающего подействовала и он не явился
осуществить своё право.
Лишь за полночь более или менее
смогла успокоиться и немного задремать.
Утро было совсем не добрым.
Камеристка так старательно меня будила, что чуть не сбросила с
кровати, и несколько раз намекнула, что милорд провел эту ночь со
своей фавориткой, а утром вышел невыспавшийся и раздраженный.
Очевидно, она не поняла, чем вызвано моё веселье, но сдержаться
никак не получалось, уж больно забавной была физиономия моего мужа
в моем воображении, после того, как у него всю ночь ничего не
получалось! А уж если подумать, что было с той самой
фавориткой!
Завтрак был лёгкий, совсем… Он
состоял из двух листочков салата и двух маленьких помидорчиков, а
на мой немой вопрос камеристка ответила, что это завтрак истинной
леди. Как на таком завтраке леди не протягивают свои тонкие ноги,
оставалось для меня загадкой.
