«По дороге одной, но в разные стороны.
Кто мы с тобой: Орлы или Вороны?».
– Ну что?.. «Вкусно»?! – Прищурилась зеленоглазая белокурая девчонка девятнадцати лет, и её хитрая и, в то же время, злобная улыбка раскрылась до ушей. А отдавали бы её длинные русые волосы до поясницы, в этот ещё момент, рыжим – её бы и вообще можно было посчитать за ведьму… да и сжечь: ещё до возвращения и в строй же всё инквизиции!.. Но она и уже – была «демоном», так что.., а это и всё же – (не) чуточку и именно «хуже», будучи и в разрезе же еще её же: яростных и даже «гневных» серо-зелёных глаз под веками с чёрными тенями и стрелками, длинных чёрных же ресниц под широкими и «иронично-сарказмно» же изогнутыми такими же бровями на высоком лбу, как раз и запускающим их, как и свои же собственные «бледные волны» к волосяному покрову и короткой жидкой чёлке, параллельно с тем, как и всё тот же её острый с горбинкой нос скукоживался и морщился, а скулы натягивались сами и вытягивали само лицо, прорезая словно бы и не только его, но и будто бы ещё и воздух; ветер же пищал и скрипел со звуком «ногтей и наждака о стекло» – когда ударялся о них; пока и сомкнутые же в явном омерзении её тонкие серые глянцевые губы, вместе с приподнятым округлым подбородком, контрастировали на фоне чёрной водолазки под горло с длинным рукавом на левую руку и коротким же, соответственно, на правую, красной юбки до колена и чёрно-красных лодочек на высокой и тонкой шпильке!.. Это и многое другое – выдавало не только её превосходство и величие, как в росте, так и в «виде», но и её полное нежелание, хоть и одновременно ещё и «адский интерес» ко всему происходящему: а именно – к унижению «светлой» особы, её сверстницы же и напротив! Хоть и «что» странно, ведь та была пусть и с такими же длинными, но и прям тёмно-каштановыми волосами, тёмно-карими же глазами под светло-бежевыми веками в обрамлении чёрных коротких ресниц и под тонкими такими же бровями на узко-низком и ровном бледном лбу. Но и зато её же узкий, чуть вздёрнутый на кончике нос – красиво вписывался, словно бы и небольшой плавник дельфина между морских волн, светло-розовых же её щёк: когда же «в первом» и «всегда» случае – это был максимум клюв, а минимум плавник, вот только и уже точно «акулы»; да ещё и с такими же острыми двумя – по бокам. Аккуратные же и небольшие пухлые светло-розовые губы «второй» – были статичны и не выражали ничего: ни радости, ни грусти… ни ответной же злости. Пока и лёгкий же, еле заметный округлый подбородок – и не выделялся же вовсе: на фоне всего её лица, как и не был поджат и ни в какой ещё обиде совершенно. Ещё чего! Она спокойно и стойко – выдерживала обстрел взглядом, собственно, как и всегда, не ещё, а «уже» и давно-надолго будучи заточенной под это: была бывалой и «плавающей».., хоть и порядком уже уставшей – от однообразности и их же всё извечных стычек с препирательствами на одну и ту же тему, связанную, как обычно, с обычной же «непереносимостью друг друга… друг другом же»: демоном – «ангела» и наоборот!..
– А ты знаешь!.. Не распробовала. – Чётко, и от каждой же буквы до знака, проговорила вторая, смотря снизу же вверх на свою обидчицу: будучи и ниже же всё её – на полголовы; а на каблуках и лишь в той же всё случае – и подавно: два раза – по «пол».
Что ж, но и не донести синий пластиковый поднос со своей едой, в виде обычной каши, чёрного чая и какого-то вчерашнего же кекса, до одного лишь и пустого белого же деревянного стола на металлических ножках-шпалах в самом конце и углу – было ещё полбеды: сама же «беда» заключалась как раз таки и в том, что тот самый поднос – уже лежал подле её ног и на полу, ну а та консистенция, что и звалась же ещё ранее «едой» – расползлась по её одежде, чёрному затёртому и так, и без того джинсовому комбинезону, зацепив пусть и немного, но и «всё же» ещё тёмно-синюю футболку под ним и полностью же облив чёрные тканевые слипоны… на глазах у всех! У «всей же бело-серой бетонной столовой» – детского дома для… «ангелов и демонов». И людей! Считай – и у «всего» дома! Ведь и было же ещё время обеда – и в столовой были
