Мне кажется, что я - мертвая
И сердце раскроено надвое.
Мне кажется, что я - гордая,
Вновь на колени падая.
Я бьюсь о незримую стену,
И в пропасть без дна срываясь,
Я жду, что меня остановят,
Но нет, меня в спину толкают.
Безмолвно лечу в эту бездну,
Кричать не хватает сил.
Прошлое... ты - мое прошлое,
Так надрывно зовущее вниз...
Настоящее
Мое прошлое шло за мной уверенной
поступью. Я слышала его шаги за спиной и меня начинало трясти от
мелкой дрожи, что прошивала острыми иголками все тело. Я не могу с
ним встретиться.
Я не хочу.
Я боюсь.
Сердце металось в груди как
загнанный зверь и было больно дышать от каждого удара. Господи,
зачем я только послушалась Рустама и надела это узкое длинное
платье. Оно спутывало мои движения, не давая быстро двигаться. В
какой-то момент я подтянула руками ткань выше колен, давая себе
возможность перейти с шага на бег. Хотя кого я обманывала. От
прошлого не убежать, не скрыться.
- Эмма! – голос разрезал воздух как
удар кнута. Резко. Голос прошлого изменился, но не сильно. Стал
более густым, более низким. И все таким же обволакивающим,
пьянящим. Он произнес всего лишь мое имя, а мое сердце заныло от
воспоминаний.
Я споткнулась, словно задела ногой о
невидимую преграду. Но быстро взяла себя в руки и продолжила свой
побег. Я знала этот дом как свои пять пальцев, потому что целый год
корпела над его чертежами, восстанавливая деталь за деталью
старинный особняк. Каждый поворот, каждую лестницу, каждую
комнату...
Стук моих каблуков резонировал с
оглушающей тишиной, которая невесомой вуалью окутывала со всех
сторон еще необитаемый дом. Только со второго этажа отголосками
доносились голоса присутствующих журналистов, и гостей, в основном
искусствоведов и реставраторов.
А вот и дверь на нижнюю террасу, с
которой можно спуститься в сад. Я дернула за изогнутую ручку. Но
дверь не поддалась. Что за чертовщина? Я только сегодня утром лично
открывала все замки, чтобы беспрепятственно можно было провожать
гостей по всем помещениям дома. Я нажала ручку до упора и дернула
еще раз. Тщетно. Крепкая дубовая дверь, выкрашенная в цвет слоновой
кости, даже не шелохнулась.
Прошлое приближалось. Мне казалось,
что я чувствовала, как дрожит пол от каждого его шага. Я в отчаянии
дергала ручку и молилась всем богам, чтобы проклятая дверь,
наконец, отворилась. И тут словно озарение! Как же я могла забыть о
потайном язычке, который следовало нажать, чтобы замок сработал.
Раздался мягкий щелчок, дверь поддалась, и я уже наполовину
распахнула ее, как раз чтобы прошмыгнуть в открывшееся
пространство.
Но не тут-то было! Передо мной
взметнулась широкая ладонь. Я даже успела доли секунд полюбоваться
на напряженные жилки, которые выпирали под смуглой кожей, на
длинные, скульптурные, идеальные пальцы, на мощное запястье с
темными короткими волосками, которые уходили под манжету
белоснежной рубашки, на массивные часы известного дорогого
бренда.
Дверь захлопнулась с оглушающим
звуком. Я прислонилась лбом к косяку, не находя в себе силы
обернуться.
Ну вот и все.
Он стоял сзади меня, и я чувствовала
опять эту сумасшедшую энергетику, волнами исходящую от него,
которая всегда делала меня такой слабой в его присутствии. И этот
дурманящий парфюм, который он не поменял за все эти годы. Прошлое
врывалось воспоминаниями в мою голову, вгрызалось безжалостно
зубами в мое сердце. Как же болезненно мучительна эта оглушающая
тишина! Хотелось только одного – чтобы розовый мраморный пол с
бордовыми прожилками разошелся под моими ногами, и я провалилась в
параллельный мир, где не будет этого сводящего с ума запаха, этого
жара за моей спиной, и этого…прикосновения.
Я почувствовала, как его пальцы
легли на мою шею сзади, погладили нежно кожу от последнего позвонка
вверх до линии роста волос. Я едва смогла сдержать всхлип, потому
что он помнил мое чувствительное место. Кожа буквально пылала в том
месте, где он до нее дотрагивался.
