1
Мир был огромен…
И тьма простиралась над бездонными болотами. Она приходила каждый вечер с востока, цеплялась чёрными космами за верхушки низкорослых сосен, впивалась в холодный водянистый мох, блуждала в стойбище торфяных скирд, расставленных на пружинистых картах полей, и накрывала песчаный остров с его домами, и улицами, и деревянной двухэтажной станцией, сторожившей узкоколейную железную дорогу, соединявшую посёлок с внешним миром. Тьма открывала купол неба и выпускала остров в свободное плаванье по Млечному Пути. И он плыл, мерцая тусклыми пузырями жёлтого света, развешенными на деревянных мачтах уличных столбов, теряя последних, редких прохожих, и только под утро, освободившись от ночного сна, вновь оказывался в своей гавани на краю обетованного мира. Оторванный лист календаря летел вдогонку за убегающей тьмой, и новый день всегда начинался с нового листа…
Вначале была любовь, в результате которой в семь часов вечера в четверг появился на свет тот, кто возвестил о новом этапе в жизни своих родителей: фельдшера-акушерки Нины и бывшего моряка Северного флота Валерия.
Красивая была пара…
Малыш лежал в своей маленькой деревянной кроватке, сделанной руками отца. Кроватку за крючки подвешивали к потолку, и она превращалась в люльку. То, что мог он воспринять, когда открыл глаза, находилось на расстоянии вытянутой руки. В этом маленьком облаке помещались лица родителей, о которых он ничего не знал, но к которым быстро привык. Ещё было много разных и непонятных звуков. Они возникали сразу, как только он пробуждался от сна, и в этом потоке шумов нельзя было ничего разобрать, но постепенно из повторяющихся связей звуков он стал улавливать те, что повторялись чаще других. Это были звуки «папа», «мама», «баба», «Серёжа».
Мир расширялся и скоро занял пространство комнаты.
Через год, когда в марте вся страна простилась с вождём, мир дополнился деревянным ящиком со стальными подшипниками по бокам вместо колёс, который с грохотом катался по тёмному и длинному коридору дома, вселяя панику в домашних кошек и приводя малыша в неописуемый восторг…
Покинув ящик, Серёжа стал делать первые шаги.
На следующем этапе мир выплеснулся во двор, поглотив улицу, соседний двухэтажный дом, лохматого Шарика, чёрных наглых ворон и общедворового деда Барабана, сидевшего под большим деревом и выпускавшего из ноздрей густой махорочный дым. Для освоения этого мира потребовалось транспортное средство в виде трёхколёсного велосипеда. Когда подошла пора и Серёжа, преодолев домашнее притяжение, вышел в открытое пространство улиц и грунтовых дорог, границы мира стремительно раздвинулись. В конце концов они достигли своих естественных пределов – окраин посёлка, упиравшихся в торфяные болота. Как кошка, запущенная в новый дом, любопытный ребёнок знакомился с окрестными сараями, мокрыми и тесными проходами между ними, соседними огородами с высокими грядками, на которых росла вкусная морковь и горох, а также со всеми прочими нагромождениями человеческого бытия.
Жажда познания неведомого так рано пробудилась в пытливой головке кареглазого малыша, что поиски пропавшего Серёжи на долгое время стали главной заботой его двоюродной тёти Валентины, бывшей всего-то на десять лет его старше. Она находила юного путешественника в самых удалённых концах посёлка: то на станции узкоколейной железной дороги, где обитало большое чёрное чудище, умевшее громко гудеть, пыхтеть и выпускать белый пар; то на горячем, парящем круглый год ручье, вытекавшем из «кубовой», то в кузнице, где он не мог оторвать глаз от раскалённой полосы металла, из которой сосед дядя Лёша, как из меча, выделывал замысловатое орало. Однако не всегда подобные путешествия заканчивались благополучно.
