– Это что? – визг клиентки оглушил.
Я незаметно поморщилась, но натянула профессиональную улыбку.
Увы, когда работаешь в сфере «клиент всегда прав» приходится
жертвовать очень многим.
– Римма? – хорошо, что она не требовала величать ее полным
именем.
– Лена, это что?
Я оглядела ее, но не нашла ничего, к чему бы можно было
придраться с таким вот наигранным ужасом.
– Платье, – напомнила ей. – Вечернее платье, если быть точнее,
которое вы собирались надеть на годовщину свадьбы вашего сына.
Вроде бы в тоне ни грана издевки, но женщина покраснела и
надулась словно шар, становясь того же оттенка, что и атласная
ткань, которая невыгодно подчеркивала все ее достоинства.
Изделие рук моих было отвратительным. Нет, техника и навык были
на высоте, как и исполнение. Сметочная строчка не торчит, подол
ровный, даже кружево на грудь легло идеально… Вот только…
Модель платья выбирала не я! Поэтому и ответственности за этот
кошмар нести не могу. Но выяснить, что же конкретно ей не
понравилось, придется.
– Я помню, для чего его заказывала, – фыркнула Римма. – Но,
Лена, длина! – так, и что у нас с длиной? – Платье слишком
длинное!
Я посмотрела на ее сморщенные полные колени.
– П-простите, а насколько короче вы хотите? – даже заикаться
начала.
– Ну, явно не на сантиметр! Вот так! – я нервно сглотнула от
увиденного, а она продолжала. – Грудь у меня теперь слишком большой
выглядит, вот тут кружево перешей, а на спине добавь бант.
Побольше, – и зачем-то погрозила мне пальцем.
Я смогла только кивнуть, потому что у меня не было ни сил, ни
желания спорить.
Когда-то мне казалось, что творческая составляющая профессии –
все, что мне нужно. Потом важнее стали деньги и… впрочем, на этом
все и остановилось. В бешеном ритме большого города мне постоянно
не хватало средств и приходилось браться за вот такие заказы,
которые не приносили ни капельки удовлетворения.
Аккуратно помогла снять Римме платье, надеясь, что оно не
треснет по швам, и выдохнула, когда заказчица ушла. А ведь могла бы
обратиться в ателье, но знала же, там с нее сдерут втридорога,
компенсируя все это «хочу так» и потраченные нервы.
Потянулась, повесила недошитое платье на плечики и убрала в
шкаф, чтобы хотя бы один вечер оно не мозолило мне глаза. Конечно,
на сегодня у меня было еще два заказа, но там все просто – подшить
и перешить.
Кухня встретила темным окном и холодным чайником. На ужин меня
могли порадовать только бутерброды, но открыв холодильник, я с
тоской и печалью поняла, что даже они не привнесут мне сегодня
чуточку радости. Ни колбаски, ни хлебушка, мышь повесилась. Хотя
нет, даже мышь предпочла свалить из этой обители пустоты.
Надо же, как быстро заканчивается еда! В детстве кажется, что
холодильник всегда полон, зубная паста берется из воздуха, а шапка
– жуткое зло. Теперь же мне приходилось самой следить, чтобы все
всегда было в наличии и, честно, мне это не нравилось.
Я накинула куртку и решила сбегать до магазина на углу, чтобы
прикупить на обед сыра да хлеба, благо кусочек масла отыскался в
дверце холодильника. Думать, сколько же он там уже лежит, не стала,
вряд ли больше пары месяцев.
– Ленуська, за хлебушком? – баб Рая, старушка с первого этажа,
возвращалась к себе.
Я придержала дверь, подумав, что надо бы ей помочь, проводить,
но она замахала на меня руками, отнекиваясь.
– За хлебом, – ответила и уже собиралась юркнуть в сумерки, но
она меня остановила:
– У Яшки хлеба нету, к Гургену сходи, там всегда все есть.
– Спасибо.
Отлично, вместо двухминутной прогулки под фонарями придется
топать за дом, к ларьку. А там, между прочим, уже три недели как
лампочки свистнули и кусты не стригут, видимо, думают, что и так
сойдет.
