Жила-была Красная
Шапочка...
Долго жила, целых двадцать пять годков.
Мать любила её без памяти, бабушка тоже души в ней не чаяла, ну
а сама девочка обожала читать любовные романы. Потому что в личной
жизни всё как-то не заладилось. Начальник – ворчливая тётка,
знакомых холостяков с каждым днём всё меньше, а те, что есть... не
зря, в общем, бесхозные.
Собственно, очередной побег из реальности и привёл к расплате за
эту маленькую слабость.
Из сладкой неги выдуманных чувств меня варварски выдернул звук
входящего сообщения:
«Ксюша, ты уже бабушке пирожки отнесла? Почему-то никак не
могу до неё дозвониться».
«Так наелась и спит, наверное» – бессовестно
отбрехалась я, впопыхах натягивая куртку.
Чёрт с ним, со временем. Сама дура виновата – села полистать
роман полчасика. Полистала. А теперь за окном темень – хоть глаз
выколи. На последнюю маршрутку не опоздать бы.
И всё бы ничего, да район у бабушки неблагополучный. «Старая
почта», самые дебри преступности. Туда и днём-то без лишней
надобности лучше нос не совать. Но мамино терпение лучше не
испытывать. Опять затянет старую песню про «Замуж тебе надо», не
оставляя мне права на законный выходной и послеобеденную дрёму.
Мне, может, и надо, вот только главному кандидату со стороны
родителей вчера стукнуло сорок семь!
Предполагается, что аргумент про вторую молодость призван стать
решающим. Подумаешь, плешь! Зато у Иван Петровича борода какая –
золотое руно, платиновые букли. Мужик цветочки таскает, стихи
посвящает. И вообще, златокудрые красавцы только в книжонках
женятся на серых мышках.
Ну и пусть. Пусть! Мы мыши тоже на абы кого не
размениваемся.
А чтобы на меня саму не позарился какой-нибудь криминальный
элемент, я быстренько скрутила волосы узлом и спрятала свою
единственную гордость под красную бейсболку. Для верности даже
козырёк на глаза надвинула.
Зеркало явило моему взору отрадную картинку: рожа бледная, ноги
тощие, под бесформенной курткой нигде ничего не выпирает. Ну точно
пацан пацаном. Форменный доходяга. На тёмных улицах «Старой почты»
запросто сойду за тень.
На маршрутку я всё-таки успела. Правда, книгу с собой зря
прихватила. В пыльном салоне оказалось яблоку негде упасть, так и
простояла всю дорогу с корзинкой в руке и любовным романом
подмышкой.
Впрочем, неприятности мои на этом только начались.
В тени автобусной остановки бесновалась компания парней. Шумные
переростки пересчитывали мятые купюры и с тоской поглядывали на
круглосуточный ларёк.
Денег я с собой взяла не то чтобы много, но расставаться с
кровными желаньем не горела. Перебьются, тунеядцы. Зарплату в нашей
ветклинике не за красивые глазки выдают.
Ребятки, похоже, придерживались другого мнения. Потому что как
только снег бодро захрустел под подошвами гриндерсов, три головы
словно по команде повернулись в мою сторону.
– Эй, пацан! А ну-ка, подойди, – крикнул мне самый борзый из них
приближаясь.
Я только корзинку поближе к груди прижала, и... поскользнулась
на сбитой сосульке. С размаху ка-а-ак шлёпнулась на спину, ка-а-ак
ударилась головой...
Перед глазами фейерверки взорвались. Красота неописуемая. Одним
словом – сказка.
Ей-богу, залюбовалась бы, если б боль от ушибленного затылка не
разнеслась за мгновение по всему телу. Не то что двинуться –
вдохнуть за радость. Вскрик застрял в горле, да так и ухнул куда-то
в пищевод. Ну потому что недальновидно орать в лицо герою своих
девичьих грёз.
Очухаться оно ведь всегда успеется, тут бы чудесное виденье не
спугнуть.
Нет, честно: фантазия как никогда реалистичная. Поманила
мужественными чертами, ослепила золотом волос. Я так и
вытаращилась, не мигая, то ли спугнуть боясь, то ли самой очнуться.
И еле удержалась от восхищённого вздоха, до того маняще раскрылись
его губы.
