История Ксении и Кости из романа
"Френдзона для бэдбоя"
— Ты выйдешь из дома только через мой труп!
Несправедливо!
Мне уже девятнадцать — прекрасный возраст, чтобы пойти на свою
первую в жизни вечеринку и надкусить, наконец, этот манящий,
загадочный плод под названием «взрослая жизнь». Самое время.
Но быть папиной дочкой — круто только до определённого возраста.
А потом ты резко осознаёшь, что сидишь на цепи.
«Можно я останусь ночевать у Машки?»
«Домой!»
«Пап, мы с девчонками собрались на пляж»
«Забудь»
«Я тут задержусь на полчасика…»
«К ноге!»
Вот и сейчас он даже слышать ничего не хочет про то, чтобы
ослабить родительский контроль.
— Ты меня оскорбляешь своим недоверием. Я не пью, не курю… Да у
меня единственной на потоке даже парня нет! Ну скажи ты ему! — с
надеждой поворачиваюсь к матери, нарезающей творожный пирог.
И слёзы с ресниц роняю: кап-кап…
— Тебе мы доверяем. Чего нельзя сказать о мальчиках, которые там
будут. Ксень, пойми же, твоё желание, чтобы попасть в беду
необязательно. Кто знает, что у тех ребят на уме.
Дальше можно не спорить. Дело дохлое.
Она предсказуемо встаёт на сторону отца. У них так всегда —
полное единодушие.
— Помимо мальчиков, на даче будут и мои сокурсницы, — бурчу из
чистого упрямства. — А ещё километры соснового леса, шашлыки,
природа, свежий воздух…
Пойти хочется так сильно, что голос сипнет!
— Чем дальше в лес, тем меньше вероятность попасть на шашлыки, —
непреклонен отец.
Откуда-то в мыслях всплывает выражение из лексикона местного
плейбоя Акеллы: «Ну охренеть теперь!» и следом ещё парочку,
покрепче.
Я с психом загружаю тарелку в посудомоечную машину. Руки
подрагивают так, как будто побывали на морозе.
Хочется закатить глаза и почему-то обратно в детский лагерь.
К чёрту на рога. К слепням и комарам! К свободе!
— Сеня очет по попе?! — воинственно хмурит бровки, коверкая моё
имя, трёхлетняя сестра.
Шути, шути предательница. Тебя это тоже ждёт.
Понуро возвращаюсь к себе в комнату и как учила мама, пытаюсь
выплеснуть негатив в уборку. А тот не выплёскивается, только
нарастает. Всё, как нарочно, валится из рук! То книгу уроню, то
ушибу мизинец…
У мамы в моём возрасте уже родилась я. Я не в укор. Но блин!
Почему она всегда жила своей головой, а мне нельзя даже пойти на
свидание? Почему отец думает, что если парень проводил меня домой,
то в следующий раз тот приведёт меня из роддома?!
Замерев у окна, смотрю на ночной город, терзаясь одиночеством и
осознанием, что я просто непроходимая неудачница. Ну что такого
ужасного может случиться? Я ведь не собираюсь делать ничего
криминального! Просто посмотрю, пообщаюсь. Может быть, кому-нибудь
улыбнусь. На самом деле, чем строже мне запрещают, тем больше меня
туда тянет.
— Ничего плохого со мной не случится, — повторяю уверенно,
натягивая нарядный шёлковый топ под свою безразмерную домашнюю
футболку.
— Ксень, чай стынет! — доносится мамин голос из соседней
комнаты.
— У Кости попью. — Останавливаюсь в дверях кухни. — Мы
собирались фильм посмотреть.
Сын маминой подруги единственный, кому мои родители доверяют. И
то исключительно благодаря его репутации хорошего мальчика. Которой
до реальности дальше, чем от Земли до Луны. Уж мне ли не знать, что
он за фрукт на самом деле.
— Стоять, Стрекоза! — Окрик отца настигает меня практически
сразу. — Не слишком ли поздно для киносеансов?
И вот так всегда! Как чувствует, когда я что-то задумаю.
— В самый раз, — отзываюсь беспечно. — Тётя Лина уже дома, будет
кому перенять вахту.
Я не утрирую. С годами контроль только усилился. По крайней
мере, в местах, где есть кровати, диваны или что-либо мягче
деревянной табуретки, наедине нас практически не оставляют. А ведь
когда-то спокойно сидели на соседних горшках!
