Пять лет назад...
– Эй, кто там?
Кустарник дикой розы снова отвечает стоном. Хриплый мужской
голос заставляет инстинктивно попятиться назад.
Лезть в колючки, чтобы выяснить кому там приспичило экстренно
прилечь, так себе перспектива, если честно. Не то чтобы я была
трусливой, но и не бессмертная ведь. Октябрьские сумерки уже
набросили на город паутину густого тумана, а отец, как назло, уехал
на ночную рыбалку. Я дома совершенно одна и геройствовать без
подстраховки страшновато.
Стон повторяется. Уже громче, внятнее.
Вариант просто запереться в доме с хлипкой дверью даже не
рассматриваю. Во дворе хоть простор для манёвра есть, рвану к
соседям в случае чего.
– Эй, – повторяю чуть громче на свой страх и риск. – Вы меня
слышите?
На этот раз говорящие кусты во дворе моего дома отзываются
сдавленным трёхэтажным...
И тут, как водится, вырисовываются сразу две новости.
Хорошая: незваный гость выбирается из дебрей самостоятельно.
Правда, с трудом, но всё же.
Плохая: я этого шайтана знаю.
В общих чертах, Мартышев – худшее, что может произойти с любой
приличной девушкой. Воплощённый хаос. Наглый, невыносимый,
непостоянный, неудержимый, и ещё адова куча «не», вытекающая в
категоричное: не вздумай связываться!
Ну почему я? Почему именно он? На планете миллиарды людей, но
свалиться мне во двор на ночь глядя сподобился именно Макс – сын
нашего завуча, избалованный безнаказанностью оболтус, нарушитель
общественных норм и заветная мечта всех старшеклассниц.
Вспомнить страшно, сколько подруг он перессорил играючи. Вечно
заигрывал то с одной, то с другой. Я так ждала, что после
выпускного наши пути навсегда разойдутся! Что, наконец, смогу
дышать нормально, без этой непонятной тяжести в груди.
Мне бы в дом забежать, запереть дверь на все полтора замка,
захлопнуть прогнившие окна. Но я стою столбом, словно прибитая к
месту взбесившимся сердцем.
– Макс?.. Тебе больно, наверное... Кто тебя так?
Отступаю теперь уже осознанно, обречённо глядя на то, как моя
находка нетвёрдо встаёт на ноги. С силой сжимает голову обеими
руками, оценивающе смотрит на меня исподлобья.
Мы раньше если и встречались взглядами, то по случайности. Я его
всегда сторонилась, Макс меня, всегда подстриженную под мальчика,
угловатую и мелкую в упор не замечал. А теперь таращимся друг на
друга словно впервые.
Что сказать... Мартышев преступно смазливый даже с глубокими
ссадинами во всё лицо. Вот кому повезло в генетической лотерее
выиграть джекпот. Только глаза у парня больно жуткие. На фоне
густых тёмных бровей и волос сразу привлекают внимание.
Светло-серые, будто мутное стекло. Пустые.
А я что? Я ничего. В безразмерном свитере и бесформенных джинсах
– мой парадный костюм на все случаи жизни. Только громоздкие очки с
поступлением в вуз сменила на комфортные линзы и волосы впервые за
много лет отросли до лопаток. Не его полёта птица. Так, обычный
воробышек...
Он ещё раз ощупывает меня взглядом с ног до головы. Серые глаза
выдают мгновенную борьбу всех мыслимых эмоций, начиная недоумением
и заканчивая каким-то смущающим интересом.
– Откуда ты знаешь моё имя?
– Мы учились в одном классе. Я в десятом к вам перевелась, –
добавляю терпеливо, не обнаружив на избитом лице признаков
узнавания.
Тут удивляться нечему. Мне кажется, даже отец периодически
забывает, что у него один сын, а не два.
– Точно. – Щёлкает он пальцами в воздухе. – Марьям, кажется?
– Ну хоть имя запомнил.
С досадой закусываю губу, сообразив, что ляпнула это вслух.
Может ведь неправильно понять. Вернее, очень даже правильно...
– Редкое просто. – Мартышев в своей манере вальяжно надвигается,
а у меня сердце истерично подскакивает к горлу. Дышу как загнанный
зверёк. Это преступление подходить так близко! Ближе, чем подошёл
бы любой человек, уважающий чужое пространство. – А кто ты по
национальности, Марьям?
