Сбежать с собственной свадьбы и выставить жениха на посмешище
перед гостями? Звучит как затёртый сценарий комедийного фильма. Я
такие никогда не любила. А зря!
Сейчас бы теоретический опыт пришёлся донельзя кстати…
Новые кеды жмут. Я нетерпеливо переминаюсь с ноги на ногу, пряча
не подобающую случаю обувь под подолом белоснежного платья. Не
знаю, отчего больше потряхивает: от нервов или от осознания, что в
случае провала мне всё-таки придётся остаться с Амилем наедине.
Роскошный номер для новобрачных, его горячая южная кровь,
разбавленная жаркими танцами, шнуровка корсета, которую своими
силами никак не развязать...
Совсем не таким я представляла главное таинство в своей жизни!
Вернее, не с ним — случайным проходимцем, так неудачно
приглянувшимся моей старшей сестре.
— Улыбайся, Аля. Улыбайся. У нас неземная любовь, помнишь?
Язвительный тон жениха раздаётся над левым плечом и внутри всё
переворачивается.
Ужасно жалко себя. И за Игоря так обидно. Прямо до слёз! Хороший
же мужик, добрый. Правда, дурной и ревнивый как мавр, но,
получается, не зря жену свою ревновал?
Ох и учудила Ярина! Зла на неё, глупую, не хватает.
Её бес попутал, а мне теперь с этим бесом предстоит расписаться.
Нормально так, да?
Но это я так, для храбрости ворчу. Ситуация аховая. Тут либо
Амиль ведёт меня под венец, либо Игорь начнёт что-то подозревать. И
будет копать. Глубоко — метра два. Потом закопает обоих. Круглой
сиротой останусь!
— Ахметов, лапы убери, — прошу, натянуто улыбаясь.
Сестра, её муж — жутко ревнивый подполковник полиции, фотограф,
свидетели... Все смотрят на нас, перешёптываются, кто-то нетрезво
посмеивается, отпуская пошлые шуточки. Отмахнуться на публике при
всём желании не получится.
— Привыкай, Ахметова, — цедит он, горячими ладонями
обжигая мою кожу через атлас платья. — Я тебя, наверное, огорчу, но
на свадьбе ещё и целоваться принято. Будет то ещё палево, если тебя
перекосит. Так что не сачкуй, Киса. Настраивайся праздновать как
следует.
Господи, можно, пожалуйста, Игорь его одного закопает? Без моей
сестры.
Я его уже только за «Кису» собственноручно прибить готова.
Чтобы посмотреть в бесстыжие глаза жениха, приходится
повернуться и запрокинуть голову. Наши взгляды пересекаются,
проскакивает искра, страсть, любовь... (Нет, конечно же!).
Просто взгляды двух абсолютно чужих друг другу людей, не
обременённых взаимной симпатией. А его ещё и не отягощённый
совестью!
Этот Амиль высокий, просто огромный! Не накачанный, но жилистый.
Здоровенный чёрт! Пальцами талию обхватил, ещё место осталось.
У меня щёки от смущения горят. Страшно. Что-то странное внутри
творится: тесно становится в тугом корсете, воздуха не хватает. А
тот, что есть, последний, трачу на хриплый выдох:
— Праздновать буду, когда разведёмся.
Вру, разумеется. Клеймо разведёнки не то достижение, о котором я
мечтала в свои неполные двадцать. Я замуж вообще не собиралась!
Теперь-то с таким примером сестры не хочу и подавно. Тьфу ты! Чур
меня.
Считайте меня инфантильной, но хорошее дело браком не назовут.
Сделаю ноги, и дело с концом. Это хотя бы в документах нигде не
будет указано.
— А ты реально веришь, что я тебя отпущу, не вкусив всех
прелестей супружеской жизни? — вызывающе усмехается Амиль,
придвигаясь ближе и цепляя щетиной кружево фаты. — Плохо ты меня,
Аля, знаешь.
— Я тебя вообще не знаю, если что, — шепчу, машинально обрывая
лепестки на свадебном букете. Как-то нехорошо прозвучало его
заявление. Слишком вкрадчиво! Сразу вспоминается наша первая
встреча и то, возмутительное, что последовало сразу за ней...
— Куда намылилась? — Амиль не торопится разжимать пальцы. Будто
чувствует неладное, зараза.
Я опускаю взгляд, досадливо морщась.
